— Чего ж тогда?
— Мне вскоре зачет сдавать, по истории. Там и о казнях вопросы есть. Вот я и заинтересовался. Дочери степей в этом деле весьма щепетильны. И каждому преступлению определяют конкретное наказание. Чтобы всем сразу была понятна степень вины преступницы. К примеру, за покушение на царицу… это… я думаю… сейчас, сейчас… Гм… Четвертование? Угадал?
Леонидия вздрогнула и потянулась за кубком.
— Слушай, ты! Умник! Тебе никто не говорил, что любопытной Варваре нос оторвали? — вскипел я. — Или заткнись, или проваливай из-за стола! Ты же не книгу листаешь! Не порть людям аппетит.
Мэтью, с оскорбленным видом, пожал плечами. Мол, что не так? Все живы, здоровы а неприятности уже в прошлом. Почему не обсудить? Не любопытства же ради.
Ничего. Переживет. А потом глядишь и поймет, что не со всякой тайны стоит покров срывать. Иной раз такое узришь, что и ослепнуть недолго. Тем более помочь не сложно.
— Аристарх…
— Да, ваше величество.
— Скажи, у нас найдется человек, сведущий в пытках?
— Надо у Лавра Тулия спросить. Думаю, среди его ветеранов найдутся люди, умеющие вести расспрос.
— Отлично. Зови капитана. Наш друг Мэтью сильно интересуется этим знанием. А поскольку один раз испробовать лучше, чем сто раз услышать, мы просто обязаны помочь студиозусу в его рвении к науке.
— Что?! — внимательно посмотрев на меня и не заметив на лице ни тени усмешки, парень не на шутку забеспокоился. — Зачем? Не надо… Мне вполне хватит теории… Николай! Ваше величество, не надо палача… Леонидия, простите великодушно. Я все понял. Я не хотел…
Гм… Я, конечно же, прикалывался. Зато парень, похоже, говорил всерьез. А это значит, что он думал… нет, был уверен… в моем праве и возможности казнить и миловать. Причем, не только собственных подданных. С другой стороны, а что тут странного? Самодержец я или хрен собачий? Круто…
Ответить не успел… Закружились два вихря, а мгновением позже в беседке возник мэтр Игнациус и великолепная метресса Корнелия. Мэтр — хмуро супя брови и даже в момент переноса не прекращая теребить бороду, а волшебница — как всегда обворожительна и грациозна. Не в обычном платье, а легкой, шелковой драпировке, изумительно яркой расцветки. Полупрозрачная ткань свободно спадала с обнаженных плеч, но при этом, совершенно невероятным способом подчеркивая грациозные изгибы фигуры. А на лепестках розы, вместо заколки, удерживающей всю эту галантерейную конструкцию, посверкивали капли росы, весьма искусно вырезанные из камня, а то и настоящие.
— И что же мой ученик успел натворить за столь короткое время, — поинтересовалась волшебница, — что ему понадобился палач?
— Эээ… — начал было Мэтью.
— Похоже, Игнаша, мы чуть-чуть поторопились. А согласились бы задержаться у Деяниры на обед, то я имела бы возможность и в третий раз увидеть нашего принца в подземелье. Право слово, это уже становится традицией.
— Нет-нет, госпожа Корнелия, — привстал я из-за стола. Высочество или величество, а выказать чуточку уважения даме и чародейке, корона с головы не свалится. Даже, наоборот… — Все не так печально. Мой друг упомянул о экзамене по вопросам истории казни. А я предложил ему побеседовать с профессионалом. Мастером заплечных дел, так сказать… Исключительно теоретически.