— Уговорил, — упускать инициативу нельзя. Как говорится, взялся за гуж — бразды не бросай. — Пошли, хлопцы! Не будем мешать расцвету торговли. А ты, — ткнул пальцем в самого младшего. — Задержись, пиво возьмешь и нас нагонишь. И тарани пару штук прихватить не забудь.
— Эй, эй! — возмутился было Карл. — Какая тарань?! О тарани не было уговора.
Потом вспомнил, с кем разговаривает, кто в здешних местах настоящий хозяин, вздохнул и махнул рукой.
— Ладно, будет вам и тарань. Только проваливайте побыстрее. И леском, леском. Вона, уже пыль клубится.
* * *
Сперва донеслось громкое тарахтение, звонкий цокот подков о булыжники мостовой и, лишь следом за этим фоном, на дороге показался большой тарантас. А может дилижанс, рыдван или карета, — не разбираюсь я в типах и марках средневекового транспорта. В общем, большая, крытая повозка. Тащила ее шестерка запряженных цугом лошадей, погоняемых кнутом и криком возницы. Громоздкое сооружение довольно резво тряслось по хоть и небольшим, но обязательным ухабам, издавая при этом неприятный, ноющий скрип, больше похожий на жалобные всхлипы и вздохи, словно это рыдали и молили о пощаде запертые внутри пассажиры.
Честно говоря, я бы не сильно удивился. Столь важное достижение цивилизации, как рессоры, явно еще не было изобретено и, если лозунг «Дадим каждому клиенту по мягкому месту» не стал девизом перевозчика, то даже представить страшно, какие адские муки должны испытывать люди, вынужденные по несколько часов кряду сидеть на твердых деревянных скамьях.
— И-й-й-я! — проорал дюжий возница, привстал на козлах и, красуясь перед нами, оглушительно щелкнул длинным кнутом. Мог не стараться. Мокрые от пота кони и так тянули изо всех сил. Видимо, не первый раз шли по маршруту и знали, что отдых близко.
— Так говоришь, Никола, ты из Снопов? — переспросил Сивый, выходя обратно на дорогу и возобновляя разговор, прерванный рейсовым дилижансом.
— Из них. Аккурат на берегу Сватьи хата наша стоит. С порога брод видать. Выйдешь ночью во двор, а зори так и плещутся.
— Гм… — поскреб тот задумчиво подбородок. — Складно говоришь… Бывал я в тех местах. И через брод хаживал. Одно только не сходится… Кольчужка у тебя чересчур добрая, мил человек. Да и меч — не крестьянский тесак. Что скажешь?
— Вот те раз, — развел я руками. — Ты спросил, откуда родом буду. Я ответил. В чем подвох? Я же не божился, что еще вчера за сохой ходил.
— Верно, — покрутил охранник головой. — И все равно. Странный ты… Как угорь скользкий. Вроде и не противишься, а не ухватить.
— А ты не шибко руки-то распускай. Девка я тебе, что ли, чтоб лапать? — пожал плечами и сплюнул. — Я ведь и сам могу ухватить кого хош. Да так, что не обрадуется. С чего такая подозрительность, старшой? Как спрашиваешь — так и отвечаю. Не нравится — переживу. Хоть прямо сейчас расстаться можем. Заряжу те в лоб на прощание, и пойдем каждый своей дорогой.
— Не ершись, Никола, не ершись! — осадил слегка Сивый. В том числе и интонацией. — Я ведь не просто так расспрашиваю. Интерес имею. Дело. А как предложить, если человека впервые видишь? Да и знакомство наше не назовешь теплым.