— Да…
— И мне не придется пожалеть, что я поверил женщине на слово? — провокация была намеренной.
Первая вскинула подбородок и, практически чеканя каждое слово, громко ответила:
— Вы не пожалеете, ваше высочество. Женщина ты или мужчина — не имеет значения, пока мы стоим в одном строю.
Оговорка все же прозвучала. Ну, так было бы слишком хорошо, если бы она не попыталась оставить за собой последнее слово.
— Хорошо. Будем считать — этого разговора никогда не было. И прошу простить за излишне резкий тон. Мы сегодня отлично сражались и заслужили на глоток доброго вина. Сэр Корбул! У вас найдется бутыль хорошего вина, достаточно большая, чтобы пустить ее по кругу, и вино в ней не закончилось раньше, чем он замкнется.
— Не волнуйтесь, ваше высочество, — рыцарь учтиво поклонился, причем сделал это так мастерски, что адресовал поклон сразу и амазонке. — Даже если и приключится такая неприятность, то следующую бутыль всегда можно считать продолжением первой. В конце концов вино в них нацежено из одной бочки.
— Всех казнить! Немедленно! Четвертовать! На кол! В клетки и развесить по стенам!
Эдуард XII брызгал слюной, топал ногами, а лицом покраснел так, что вот-вот апоплексический удар хватит. Король Буругундии метался по малой тронной зале, словно загнанный в клетку тигр, так что полы мантии взлетали над полом выше колен. Кричал, угрожал, размахивал руками. Только что с кулаками ни на кого не бросался. Возможно, потому что кроме его дочери и меня здесь больше никого не было.
— Как вы могли отпустить этих разбойников без наказанными? Вы… вы…
Пока король не ляпнул сгоряча чего лишнего, я поторопился с ответной репликой.
— Я подумал, вам самим будет приятно это сделать.
Эдуард XII остановился и резко повернулся ко мне.
— Что?
— Я подумал… — повторил медленно и четко произнося каждое слово, — что вам самим захочется расправиться с виновными. В конце концов — это на ваших подданных напали. Соответственно — вам и меру наказания выбирать. Виновные доставлены… их лагерь буквально под стенами вашего замка. Так что не отказывайте себе в удовольствии, ваше величество. Посылайте гвардейцев и…
Перекусив отменно приготовленной зайчатиной. А может, она мне показалась таковой после боя, я вернулся к викингам. За это время они успели посовещаться и нашли консенсус. О чем наглядно свидетельствовало пять лежащих чуть поодаль свежих трупов. Как я понимаю, оппозиции не согласной с мнением большинства.
— Что скажешь, Бьерн? — выцепил взглядом из толпы знакомое лицо.
— Мы готовы присягнуть тебе, конунг. Но драккар жечь не будем.
— Объясни?
— Ярл Улаф Косматый был великий воин и достоин почетного погребения, и будь мы дома — оп поплыл бы к Одину, как и полагается, в пылающем корабле. Но, мы на чужбине и с нами нет мастера-корабела. Значит, если сожжем драккар, то долгие годы не сможем вернутся на Родину, к своим семьям. А зачем нам тогда добыча? Мы — воины. Рождены для битв и готовы умереть в сражении… Но драка ради драки — удел глупцов. На Скалистых островах мало земли, и мы уходим в море, чтоб вернуться домой с добычей. Тогда зимой наши семьи не будут голодать, а жены родят новых сыновей. А если не вернемся… Многие, если не все, не доживут до весны.
Викинг помолчал немного, переводя дыхание и собираясь с мыслями. Я молча ждал.
— Ты победил ярла Улафа Косматого в честном поединке, Один тому свидетель, а значит — достоин повести нас в поход. И мы готовы следовать за тобой и убивать твоих врагов, конунг. Уверен, нас ждет хорошая драка и славная добыча. Но зачем она будет нам нужна, если корабль сгорит?
— Разумно. Но пока я лишь услышал: чего вы не хотите? А что будете делать — ты еще не сказал.
— Мы вернемся в захваченный поселок. Там осталось много домов. Выберем самый богатый, и сожжем его. Улаф останется доволен заменой.
— Улаф — наверняка. А вот насчет жителей, не уверен.
— А разве пастух спрашивает у овец, которую из них когда стричь или резать? — недоуменно пожал плечами викинг.
Что ж, черного кобеля не отмоешь добела. Примерно этого и следовало ожидать. Волки не против смены вожака, особенно, если новый сумел продемонстрировать клыки подлиннее, но задранную добычу отдавать не собираются. В том смысле, что если я потребую часть доли ярла — получу ее без возражений, а вот если покушусь на ихнее — норманны взбунтуются против нового вождя быстрее, чем согласились подчиниться. Но и потакать стае — самый скоры путь к попытке смены лидера.
— Это если стадо свое. А вы — в чужой предел забрались. Или запамятовал уже? Нет, мы, конечно же, можем вернутся к тому, с чего начали. Я — забираю драккар, а вы — добычу. И ждите, когда Эдуард XII прискачет с гвардией, посмотреть кто в его землях бесчинствует.