- Сделай это, - задыхаясь, говорит Лиам. Зейн поднимает голову, хмурясь и не понимая, что Лиаму нужно. Его голос дрожит, и глаза закрыты. – Дотронься до себя… сделай это. Если хочешь, пожалуйста.
Зейн стонет, потому что он не думал, что Лиам в принципе может сказать что-то подобное, и, блять, это едва ли не самые горячие слова, которые он когда либо слышал. Зейн проводит языком по члену Лиама, прежде чем снова вобрать его в рот, и он спускает боксеры, чтобы коснуться себя.
Он стонет, принимая Лиама, но ему плевать, потому что тот кажется вообще не соображает, что происходит. Его руки шарят вокруг, ища то, за что они могли бы ухватиться, и лоб блестит от пота. Зейн понимает, что тот кончает, за мгновение до того, как это происходит – член у него во рту напрягается, и Лиам беспомощно стонет. Он не успевает выпустить пенис изо рта и кашляет, пытаясь проглотить всю сперму, когда Лиам тараторит:
- Блять, Зейн, прости-прости.
Ему нравится, когда Лиам ругается, и он, должно быть, теперь будет вынуждать его делать это. Сейчас же он просто слезает с него и тянется к воде, чтобы запить вкус спермы, потому что да, он любит Лиама, но этот вкус никогда ему не нравился.
Лиам надевает боксеры и смотрит на Зейна так, будто тот – лучшее, что есть в мире. И он толкает Зейна обратно на диван, упираясь руками по обе стороны от его бедер.
Нечего больше и сомневаться в том, как действует на него Лиам. Зейн любит, когда Лиам лежит/сидит на нем, когда он обнимает его; любит, как Лиам смотрит на него. Его голова ударяется о подлокотник дивана, когда он кончает - глаза закрыты, имя Лиама на губах. То, через что он заставляет его проходить, это просто чересчур.
Лиам ищет что-нибудь, чтобы вытереть руки, когда Зейн хватает его за воротник и притягивает к себе для поцелуя. Лиам издает удивленный возглас, но целует его в ответ, отдавая ему контроль над поцелуем, и они целуются почти целомудренно – мягко и тепло.
- Я люблю тебя, - шепчет Зейн в губы Лиама.
Лиам резко отодвигается от него. Зейн и не помнит, чтобы когда-нибудь чувствовал себя в его присутствии так… холодно. Лиам судорожно подбирает их одежду с пола и бросает Зейну его джинсы. Они прилетают ему в грудь и падают на колени, когда Лиам говорит:
- Тебе лучше уйти.
Зейн пялится на него, отказываясь что-либо понимать.
– Что? Лиам…
- Пожалуйста, уходи, - говорит Лиам тише. – Зейн, просто уйди. Я… пожалуйста…
- Хорошо, - выдавливает из себя Зейн, натягивая джинсы. Его пальцы дрожат, когда он пытается застегнуть штаны, и он чувствует, что почти плачет, и это все, блять, так тупо, потому что Зейн не плачет. – Я ухожу.
Лиам не смотрит на него, пока он одевается. Он стоит, опираясь на полку с несколькими книжками, фильмами и всяким барахлом. Его спина напряжена, и он, блять, даже не оглядывается на Зейна. Это убивает больше всего. Не отсутствие объяснений или предупреждения; он не может даже взглянуть на Зейна, и тому хочется отшвырнуть вещи и закричать, и заплакать одновременно. Но вместо этого он направляется к двери. Он не надевает ботинки – на это нужно слишком много сил – подбирает их и почти выбегает из дома Лиама, который сейчас кажется ему чужим и холодным.
Его пальцы отказываются работать, когда он пытается завести машину, и Зейн останавливается на мгновение, чтобы сделать вдох. Он опускает голову на руль, вцепившись в него пальцами, и пытается понять. Что он сделал не так? Он думал, что они шли к этому месяцами. Он думал, что Лиам тоже влюблен. Он был уверен. Но, Боже, конечно же, это не так. Зейн просто идиот, потому что, очевидно, Лиам слишком хорош, чтобы отдать своё сердце кому-то вроде Зейна.
Он понятия не имеет, как возвращается домой. Дорога походит на одно сплошное пятно света, и названия улиц мелькают слишком быстро. Мама ждет его, и она выходит в коридор, как только он опускает ботинки на пол.
- Ты хоть представляешь, сколько сейчас времени? – спрашивает она, останавливаясь перед ним.
- Нет, - признает Зейн.
- Час ночи. Ни предупреждения, ни звонка. Я почти поседела от волнения. Никакой машины больше. Никаких прогулок, никаких…
- Хорошо, - говорит Зейн тихо. Он пробирается мимо нее и поднимается по лестнице. Он просто не в состоянии выслушивать это сейчас.
- Зейн, - кричит она вслед. – Не смей уходить от меня, когда я…
Он захлопывает дверь, чтобы не слышать её.
Он падает на кровать, слишком усталый, чтобы оставаться на ногах, и кутается в одеяло, как будто оно - это его кокон или баррикада, как будто оно каким-то образом может защитить его от того, что его сердце ломается на части. Но нет, не может – одеяло пахнет корицей.
========== Часть 5 ==========
Зейн – слабак. Его хватает всего на три дня, прежде чем он звонит Лиаму. Тот не отвечает и не перезванивает. Зейн пробует снова. И снова, пока не понимает, как жалко, должно быть, выглядит. После этого он решает, что больше не будет пытаться поговорить с Лиамом, а постарается его забыть.
Но с этим есть проблема – Лиам везде. И в один момент он понимает, что сидит за столом с карандашом в руках над его портретом. И он завершает его, на этот раз по памяти. У него получаются правильные глаза и брови, ему удается каким-то образом поймать точную линию подбородка Лиама и родинку на его шее, и морщинки возле глаз.
Луи беспокоится за него, и это правильно, потому что с ним совершенно точно что-то не так. Подростковые привязанности не должны быть такими. Конечно, по началу он должен ощущать себя так, будто наступил конец света, но после - пережить и двигаться дальше. Но Зейн не может, и Луи думает, что это от того, что они с Лиамом не расстались на самом деле, всё закончилось неожиданно и без какого-либо предупреждения, поэтому Зейну нужно выяснить, почему это произошло, чтобы успокоиться. И Луи говорит:
- Выздоравливай и возвращайся.
Но Зейн знает, что это не так и не имеет ничего общего с тем, чтобы быть растерянным (он правда сбит с толку, но смысл не в этом). Всё дело в Лиаме. Если бы это был бы кто-то другой, всё было бы иначе.
Он немного затемняет плечи Лиама – единственную часть его тела на рисунке помимо головы и шеи – когда кто-то стучится во входную дверь. Зейн дома один: отец всё ещё на работе, а мама отправилась с подругами по магазинам. Он вздыхает и надеется, что, может быть, гость уйдет, если он будет игнорировать его достаточно долго, но стук в дверь повторяется - сильнее и громче.
Зейн стонет и поднимается из-за стола, направляясь к лестнице. В дверь снова стучат, и он не может сделать ничего, кроме как рявкнуть:
- Иду!
Стук резко прекращается, и Зейн закатывает глаза, подходя к двери и берясь за ручку. Он открывает дверь, ожидая увидеть Луи (потому что кто ещё это может быть?), но по ту сторону совершенно точно не Луи. Это Лиам, и он выглядит… он выглядит не очень хорошо, насколько Зейн может его помнить. Прошло каких-то две недели, но да, он похудел, и его кожа заметно побледнела. У него появились мешки под глазами, и он обкусал губы почти до крови.
- Привет, - говорит Лиам тихо.
Зейн захлопывает дверь у него перед носом. Его сердце колотится в груди, и это просто несправедливо. Почему он здесь?
Он не может больше держать себя в руках, так что он просто прижимается к двери и сползает на пол, подтягивая ноги к груди. Он обхватывает голову руками и молча проклинает Лиама, снова и снова, желая возненавидеть его, но не может этого сделать.
- Зейн, - говорит Лиам. – Я знаю, ты там.
- Отвали, Лиам, - шипит Зейн. – Просто, блять, уйди. Я вообще не понимаю, какого черта ты здесь делаешь.
- Мне нужно поговорить с тобой, - голос Лиама обрывается, и Зейн понимает, что тот, наверное, плачет. И он на самом деле надеется, что это так, потому что только слез этот мудак и заслуживает. – Пожалуйста. Просто дай мне пять минут, чтобы всё объяснить. Это всё, о чем я прошу. Я не прошу, чтобы ты простил меня, но я хочу, чтобы ты постарался понять.