Зейн не находит себе места весь уикенд, потому что вся его жизнь может буквально перевернуться с ног на голову в течение следующих дней. Либо Лиаму становится лучше, либо нет, и он узнает об этом только в понедельник.
Луи проводит с ним большую часть субботы, а в воскресенье к нему присоединяются Гарри и Найл, что на самом деле очень странно для Зейна, потому что, если подумать, они до сих пор с ним почти не разговаривают. Хотя Найл по крайней мере выглядит так, будто они с Зейном в одной лодке – он так же взволнован и рассеян, и каждый раз, когда звонит телефон, он разочарованно вздыхает, потому что надеется, что это Лиам с досрочными новостями.
Он пытается сделать домашнее задание на понедельник, когда кто-то кладет руку ему на плечо, сжимая, и дальше - скользит ладонью по груди, и теплые губы касаются его шеи. Зейн вздрагивает и роняет ручку, тут же разворачиваясь на стуле. Лиам ухмыляется, глядя на него сверху вниз, и он выглядит таким счастливым, что один его вид буквально растапливает внутри Зейна лед, который кажется поселился внутри с тех пор, как Лиам выгнал его из своего дома.
- Работает, - говорит Зейн – глаза его широко раскрыты. – Тебе становится лучше, да?
Лиам, улыбаясь, втягивает его в поцелуй. Он поднимает Зейна, подхватывая его под коленками, и это, возможно, должно его раздражать (он не слабак, хорошо – он большой и сильный, и мужественный, но Лиам намного крупнее его, и сильнее, и мужественнее), но не раздражает.
- Я люблю тебя, - бормочет Лиам, сквозь поцелуй, опуская Зейна на кровать. Он накрывает его своим телом, снова целуя Зейна. – Я люблю тебя, - и ещё один поцелуй. – Очень сильно, - и ещё. – Я и подумать не мог, что такое в принципе возможно для меня. Его пальцы зарываются в волосы Зейна, оттягивая их. – Ты лучшее, что случалось со мной, я просто… просто знай это, хорошо?
Зейн удерживает его за плечи, хмурясь.
- Почему ты плачешь? – спрашивает он. - Я думал…
- Я просто очень-очень счастлив, - объясняет Лиам, снова целуя его. Потом намного тише добавляет: - Так счастлив.
Зейн улыбается ему в ответ и целует его до тех пор, пока ему не начинает недоставать кислорода – тогда он прерывает поцелуй и спрашивает:
- Отпразднуем?
Лиам смеется и убирает упавшие Зейну на глаза волосы.
- Мы можем сделать всё, что захочешь. Что угодно.
- Что угодно, - повторяет Зейн. – Тебе лучше действительно следить за словами, Бэтмен-бой. «Что угодно» открывает просторы для моего воображения.
- Я думал, что ты был опечаленным подростком, а не гормонально неуравновешенным, - дразнит Лиам.
Зейн переворачивает его на спину и говорит, прикрывая глаза:
- Детка, я могу быть и тем, и другим.
- Ты такой странный, - стонет Лиам и садится.
Зейн улыбается:
- И ты это любишь.
Лиам качает головой, но этого не отрицает.
***
Он звонит Луи и Гарри, приглашает так же Найла, просит у мамы машину, и они впятером едут на картинг. Это лучшее, что Зейн смог придумать, потому что Луи предложил лазер-тэг, но Зейну показалось, что Лиам все ещё выглядит слишком уставшим и вымотанным для него, и он не хотел, чтобы ему вдруг стало хуже.
Это так странно. Зейн невероятно счастлив, он и не думал, что может чувствовать себя так. Луи постоянно дразнит его, Гарри искренне радуется за них с Лиамом, а вот Найл кажется немного обеспокоенным всем происходящим. Зейн не знает, почему, но он находит Лиама и Найла, отделившихся от всех, когда они о чем-то спорят. Он хочет подслушать, но Луи хватает его за руку и тянет прочь, а когда он возвращается к ним, они уже не разговаривают.
После все становится… проще. Лиаму все ещё делают химию каждые две недели, и Зейн забирает его из больницы ( мама практически отдала ему ключи от машины, хотя не то чтобы она когда-то ею особенно пользовалась) и затем они возвращаются к Лиаму, где Лиам ложится в постель и жалуется, а Зейн играется с его волосами, и заставляет его смеяться, и пересматривать один из любимых им фильмов.
И это так правильно. Они встречаются и выскальзывают из дома позднее, чем им разрешают. Они целуются везде, где только могут – на кроватях и диванах, в машине мамы Зейна, на последних рядах в кино, и на скамейке в парке, и действительно везде, где Лиам позволяет ему – когда они в общественном месте он отказывается отпускать руку Лиама, как и Лиам отказывается выпускать его ладонь из пальцев. Они похожи на одну из тех пар противных подростков, но на самом деле между ними есть намного большее - что-то другое, и пусть Луи и дальше подшучивает над ними, смеясь над тем, как глупо они с Лиамом сходят друг по другу с ума, отчего Лиам краснеет, а Зейн гордо улыбается, потому что, да, он влюблен в Лиама. Что в этом плохого?
Проходит несколько недель, прежде чем Зейн понимает, что что-то не так. Или, если точнее, что-то не так с Лиамом. Ему должно было стать лучше - так он сказал. Но однажды, когда они лежат в постели и Зейн задирает его футболку, он понимает, что Лиам все такой же худой, как и был, если не хуже. Он должен был набрать вес, но этого не произошло. И когда Зейн замечает это, он начинает подмечать и всё остальное.
Как, например, то, что Лиам никогда не позволяет его маме разговаривать с ними дольше нескольких секунд. Как то, что они с Найлом будто бы скрывают что-то, когда они втроем собираются вместе. Как то, что у него все такие же мешки под глазами и одежда болтается на нем, и он по-прежнему не соглашается пойти куда-нибудь поужинать и не ест перед Зейном.
И все его подозрения, наконец, подтверждаются, когда в районе десяти вечера раздается звонок от Найла, и Зейну приходится признать то, что он долгое время пытался отрицать.
- Он в больнице, - говорит ему Найл. – Я думаю, ты должен позволить ему всё объяснить.
Зейн старается дышать, уставившись в стену перед собой.
- Он соврал, не так ли? – спрашивает Зейн.
- Да, - отвечает Найл, прежде чем повесить трубку.
Зейн прикрывает глаза на мгновение и поднимается с постели. Он не переодевается, но берет с собой свитер и спускается по лестнице. Его мама не спит, и он тихо просит её подвезти его до больницы.
- Что случилось? – спрашивает она с тревогой.
Зейн пожимает плечами и качает головой:
- Я не знаю. Правда.
Она взъерошивает ему волосы и берет ключи от машины. Зейн не помнит, говорит ли она что-нибудь по дороге. Всё, что он слышит – это «он соврал, он соврал, он соврал», эхом повторяющееся в его голове.
Когда они приезжают, мама спрашивает, хочет ли он, чтобы она пошла с ним. Он отвечает, что нет, не нужно, и заходит в двери больницы, вспоминая, как обещал себе, что никогда не вернется сюда, если его не потащат насильно или если его любимый человек не будет умирать. И он действительно хотел бы сейчас, чтобы его волокли через эти двери.
Он спрашивает на ресепшене, куда ему идти, и его отправляют на второй этаж. Он находит родителей Лиама в комнате ожидания, и его мама поднимается, когда он заходит внутрь. Она обнимает его и спрашивает, отстраняясь:
- Найл позвонил тебе?
Зейн кивает:
- Я могу его увидеть или…
- Конечно, - отвечает она быстро. – Мы ждем доктора, но… да, я думаю, ты можешь увидеть его.
Зейн снова кивает и направляется к двери, но тут же возвращается.
- Он сказал, что ему становится лучше.
Мама Лиама грустно улыбается:
- Знаю. Он старался для всех быть сильным. Но я часто спрашивала его, кто будет сильным для него?
Зейн не знает, что сказать, поэтому он просто проходит к двери палаты Лиама и открывает её без стука. Когда Лиам видит его, он закрывает глаза, для пущего эффекта прикрывая их ещё и рукой.
- Ты не должен быть здесь, - говорит ему Лиам. – Кто тебе позвонил?