— У вас богатая фантазия, мисс Грейнджер, не замечал раньше за вами.
Новый год начался стремительно. Из Норы вернулись мальчики, как с плохими — про министерство и его длинные носы, так и с хорошими новостями — они решили извиниться перед ней за свое поведение ранее. Гермиона была несказанно рада, что их отношения налаживались. Теперь Гарри проводил много времени с Джинни, а Рон, как ей казалось, все ещё переживал из-за Лаванды, но друзья старались не давить друг на друга и просто жить своей школьной жизнью. Начавшиеся занятия Гермиону не впечатлили, благодаря своей одержимости учебой, из-за всего того эмоционального раздрая, она ощутимо обогнала программу. Теперь на уроках было немного скучно, но хоть какая-то польза от проклятия Долохова. Ещё один, несомненно, положительный момент был в том, что они с Северусом… сблизились? Вряд ли это можно было назвать так, но ей казалось, что они хорошо проводят время вместе. Ей пришлось ещё несколько раз пить диагностирующее зелье, чтобы удостовериться, что воздействие на её ментальное здоровье пошло на спад. Вскоре профессор сам предложил возобновить персональные занятия по защите. Не сговариваясь, на тренировках они сделали упор на невербальные чары, которые, как Гермиона выяснила на собственном опыте, могут принести много проблем сопернику. Она больше не покидала в спешке класс после их встреч, и даже успела пристраститься к его чаю — он явно туда что-то добавляет!
Теперь Гермиона знала если не всё, то многое, и они могли свободно, почти, говорить о планах Воландеморта и Дамблдора. Правда, в основном эти разговоры состояли из её фантастических предложений, как избежать и исправить, и саркастичных, но беззлобных объяснений Северуса. Ей было бы бесконечно комфортно с ним, если бы только неизбежность будущего не отравляла мысли бесполезной тоской. Поэтому Гермиона неосознанно и осознанно тянулась к нему, пытаясь хоть что-то успеть. Они не обсуждали свои отношения, и уж точно Снейп не давал ей никаких намеков, но хотя бы не отталкивал. Он позволял ей находиться в его личном пространстве, не одергивал за неуместные прикосновения, а однажды она почти уснула на его плече, когда он залечивал её случайно поврежденную на тренировке руку. Это были такие невинные мелочи по сравнению даже с поцелуем Крама или тем более обжиманиями Рона и Лаванды, над которыми она так язвительно смеялась, но они были её.
— Зачем вообще оставлять школу открытой? Хогвартс перестанет быть безопасным местом, так не проще ли просто не принимать учеников на следующий год?
— Вы считаете, что детям будет безопаснее у паникующих родственников, когда на любую семью может быть совершенно нападение?
— А быть всем вместе в школе под контролем Воландеморта намного лучше?
— Гермиона, — наедине он теперь часто называл её по имени, и каждый раз все внутри неё трепетало, — сложно назвать Темного лорда здравомыслящим, но он далеко не дурак. Он хочет править, а не разорять, ему нет смысла убивать детей, которые должны будут стать его подчиненными, когда он окончательно придет к власти. Он желает видеть их покорными, а не мертвыми. Потеря же власти над Хогвартсом, над кусочком его будущих планов, наверняка приведет его в бешенство.
— То есть в школе будет установлен тоталитарный контроль под вашим чутким руководством?
— Если все пойдет по плану, то да.
— И вы ожидаете покорности?
— Нет, — он ухмыльнулся, — но я не дам садистам из внутреннего круга установить тут свои порядки.
— Опять примите удар на себя?
Северус не ответил, меланхолично размешивая чай. Он стоял у стола, как и во время их напряженного разговора про Драко и Непреложный обет. А Гермиона могла лишь думать, что на облюбованном ею диванчике вполне есть место для двоих.
— Что такое внутренний круг? — решила она сменить тему.
— Часть иерархии Пожирателей. Наиболее близкие к Лорду последователи, — он опять переключил свое внимание на неё. — Я бы попросил вас не забивать этим голову, но, боюсь, уже опоздал с советом.
— Вы состоите в нем?
— Да.
Каждый раз, когда они касались этой темы, он закрывался от неё и как будто снова превращался в того преподавателя зельеварения, которого она знала годами. Ей мучительно хотелось донести до него мысль, что она не считает его чудовищем, одним из них, что…
— Вам приходится делать… плохие вещи, но это необходимо…
— Ради высшего блага? — он посмотрел на неё с кривой усмешкой. — Цель оправдывает средства, да, мисс Грейнджер?
— Нет, но есть вещи, которые выше нас, — она ответила ему его же словами. Снейп внезапно зло рассмеялся.
— Вы хоть представляете, что это за вещи? Что они, что я делал и делаю? Ходите за мной, вздыхаете и тянете свои руки, вообразили меня непонятым героем, романтичным персонажем своих грез? — Гермиона вздрогнула. По крайней мере, он замечал её знаки внимания.
— Перестаньте меня недооценивать, Северус. Я может и не все знаю, а что-то знать и не хочу, но я не думаю, что на встречах Пожирателей вы гладите котят и распиваете чаи, — она демонстративно поставила чашку на кофейный столик и сложила руки на груди. — Но все это не делает вас предателем или монстром в моих глазах, нравится вам это или нет.
— Вообразили себя взрослой, Грейнджер, понимающей? — он медленно приблизился к ней, практически шипя слова. — Может мне ещё упасть к вашим ногам от счастья, что вы великодушно обратили на меня свое внимание?
Гермиона вскочила и уперла палец Снейпу в грудь. Это выглядело бы угрожающе, если бы ей не приходилось запрокидывать голову, чтобы смотреть ему в лицо.
— Делайте, что хотите, и перестаньте обвинять меня в моей же вере в вас. Я знаю, что вы хороший человек, и вам меня не переубедить!
Он припечатал её губы поцелуем, сразу глубоко, жестко, без нежностей. Прижал к себе, сдавливая ребра и придерживая затылок. Гермиона рефлекторно дернулась, отбиваясь от неожиданной атаки, но тут же весь её гнев куда-то испарился, и она повисла на нем, чувствуя, как подкашиваются ноги. Её опыт был так мал, а ощущения так сильны, что она просто беспорядочно хваталась за ворот его мантии и старалась не упасть.
— Раз уж вы так активно себя предлагаете, то грех отказываться, — он отстранился от губ и теперь жарко шептал ей в ухо. — Пожиратели умеют веселиться.
Гермиона на автомате кивнула и потянулась к пуговицам на его сюртуке. Северус дернулся и отскочил от неё, лишая опоры. Она неловко качнулась и замерла в замешательстве.
— Грейнджер, я всерьез разочарован вашими умственными способностями, — от вкрадчивого голоса не осталось и следа, он почти хрипел. — Вы правда готовы прыгнуть ко мне в постель, чтобы доказать свою точку зрения?
— Я готова прыгнуть к вам в постель, потому что влюблена, Северус.
— И вам кажется это нормальным?
— Немного… быстро, — она все ещё не могла прийти в себя, — но учитывая обстоятельства…
— К примеру то, что я Пожиратель смерти…
— И у нас мало времени, и мы, вероятно, не переживем войну, и Воландеморт не будет ждать, когда вы решите подарить мне цветы и пригласите на свидание, — она почти сорвалась на крик, но сдержалась. — Я повторяюсь, но перестаньте, пожалуйста, решать за меня, что я должна чувствовать, думать и… хотеть, — Гермиона сглотнула. — Не все играют в игры, Северус, кто-то все ещё умудряется жить во всем этом.
Она посмотрела на него, стараясь удержать самообладание. Снейп благоразумно молчал.
— Думаю, на сегодня мы закончили. Сообщите мне, когда у вас будет свободное время, — она пригладила мантию и вышла вон.
*
Как будто мало ей было переживаний, в гостиной Гриффиндора на неё напал взбудораженный Гарри. Он практически лопался от распирающих его новостей, и ей пришлось укрывать их с Роном в своей спальне, чтобы поговорить без лишних ушей. Благо, на комнатах старост не было запрещающих чар, как на спальнях девочек. Разговор, конечно, сразу зашел про крестражи. Одно из воспоминаний, которые показывал ему Дамблдор, оказалось измененным. Оказывается, Слизнорт рассказал молодому Тому Реддлу что-то важное, но решил скрыть это. Теперь Гарри нужно было каким-то образом обхитрить профессора и добыть настоящее воспоминание, чтобы увидеть полную картину.