— А Снейп, он как?
Мальчики переглянулись, она нахмурилась, сразу почувствовав какой-то подвох.
— Что-то случилось?
— Ну как сказать, — Рон взял слово, Гарри просто неуютно поежился. — В общем-то, ничего страшного.
— Рон Уизли… — начала она строго.
— Просто Помфри и Макгонагалл поболтали, там подключилась Спраут, а потом это все дошло до моей мамы и, короче, она хочет с тобой поговорить. Типа, серьезно.
— И при чем тут Снейп?
— Они немного повздорили, знаешь, как мама умеет.
— Не то чтобы я не любила миссис Уизли, но я сама в праве… — её глаза сузились.
— Вот и обсудите это, — внезапно оборвал её Гарри.
Ширмы у её кровати были немного раздвинуты, открывая вид на коридор между коек, ведущий к двери в больничное крыло. К ней уже спешил ещё один посетитель. Мальчики резко засобирались на выход, она сжала губы в тонкую линию. Но почему-то ей казалось, что донести свои чувства до Молли, которая сама сбежала под венец со школьной скамьи, не получив одобрения семьи, и которая мечтала увидеть её в невестках, будет куда проще, чем дать Снейпу понять, что она не собирается идти на попятную. Или что ему не нужно опять пытаться защищать её, благородно избавляя от своего общества.
*
— Молли права.
— Северус, это наши жизни и нам ими распоряжаться. Я уважаю миссис Уизли, но…
Снейп все же пришел. Не то чтобы он скрывался, но явно свой визит не афишировал — было уже довольно поздно, муффлиато, ещё одно его изобретение, не давало подслушать их разговор. Сам он сидел на стуле чуть в стороне от кровати и явно держал дистанцию. Гермиона вздохнула и поправила бинты на предплечьях.
— Мы бы сейчас могли долго спорить, и у тебя нашелся бы тысяча и один разумный аргумент, но давай не будем опять устраивать драмы. Мы же уже обсуждали это, и все решили.
— Не помню, чтобы наши разговоры заходили так далеко.
Она поморщилась и опять провела пальцами по предплечьям. Было не больно, но кожа немного зудела, вероятно, от мази против шрамов.
— Я все понимаю. И если во время войны, на краю гибели эту отчаянную близость ещё можно было оправдать, то сейчас надо браться за ум, — Гермиона неуверенно улыбнулась. — Но рано или поздно тебя вызовут в аврорат или даже будут судить, да и вряд ли ты захочешь остаться работать в Хогвартсе после всего этого. А мне ещё год учиться, а потом делать карьеру в том же министерстве.
— Не беспокоишься, что меня отправят в Азкабан? — он приподнял бровь.
— Уверена, что Пожиратели захотят рассказать много интересного на допросах. Но Кингсли в курсе твоей роли, а мы все дадим показания. У них на тебя ничего нет.
— Кроме самой метки. И того, что я действительно преступник.
— У нас теперь есть время со всем этим разобраться, Северус, — Гермиона наконец посмотрела ему в глаза. — Да и у тебя есть кое-какие обязательства передо мной, и, хоть никаких клятв ты не давал, все же я жду, что ты сдержишь слово.
— Дать тебе доступ в библиотеку и мою лабораторию в Паучьем тупике? — Снейп усмехнулся.
— А ещё чары свежего воздуха! И мне явно нужно больше тренировок, я опять не смогла сохранить концентрацию, и это чуть не стоило мне жизни.
— Не раньше, чем когда ты полностью поправишься. Но ты неплохо держалась против них, Гермиона.
— Что это, похвала? — она улыбнулась шире.
— Конечно, твоя способность забивать себе голову даже перед превосходящими силами противника просто поражает до глубины души.
— Я беспокоилась о Гарри!
— А обо мне? — он очень натурально оскорбился.
Гермиона пожала плечами
— В тебе я была уверена.
— Раз уж ты так доверяешь мне…
— О, прекрати. Это подождет. Сейчас обстановка ещё слишком нестабильная, много Пожирателей на свободе. Пусть все поуспокоится, я верну маму и папу, что само по себе будет сложно и болезненно, и вот тогда можно будет обсуждать этот вопрос серьезно.
— Не то чтобы я хотел идти против воли твоих родителей, но ты выйдешь за меня или нет?
— Да, — она протянула ему руку, и он все же подался вперед, чтобы сжать её пальцы. — Да! Но не этим же летом.
— Гермиона, я жуткий собственник. Молли говорит убедительно, нам лучше пожениться официально, но на самом деле я просто хочу заполучить тебя себе окончательно.
Она фыркнула.
— Звучит очень эгоистично, — ей хотелось больше прикосновений. — Значит это не потому, что общество осуждает, и вообще, ты теперь обязан, как честный человек?..
— И это тоже. Но я бы не стал так спешить, только чтобы соблюсти правила приличия.
В его власти была только одна её ладонь, но он так нежно гладил пальцы, что у неё перехватило дыхание.
— Мне пора, — его голос стал ниже. — Нам не стоит нарушать твой больничный режим.
========== 22. Начинания ==========
Без Дамблдора Хогвартс как будто осиротел. Временно исполняющей обязанности была назначена профессор Макгонагалл, но было не ясно, задержится ли она на этой должности надолго. Да и дело было вовсе не в пустующем кресле. Чувствовалось, что вместе с директором ушло что-то очень важное, ушла целая эпоха. Конечно, с учетом всего того, через что они прошли и что узнали, Дамблдор воспринимался ими уже далеко не так однозначно. Было и непонимание, и обида, Гарри, наверное, до сих пор злился, хоть и не хотел подавать виду, но не уважать директора было невозможно. Они все скорбели по нему.
На похоронах Гермиона не присутствовала по состоянию здоровья, но после выписки посетила мемориал. Никто из них не стал говорить банальности, все было понятно без слов.
Регулярные занятия возобновили уже через неделю после падения Воландеморта, что было почти обидно, учитывая масштаб личности самого Тома и те усилия, что они вложили в победу. Но это им пришлось участвовать в тайных планах в течение длительного времени, а для остальных все началось и закончилось, фактически, за день, так что удивляться не приходилось. В Хогвартсе было безопасно, и вернуть детей на учебу, пока министерство оправляется от захвата, а аврорат занят поимкой беглых Пожирателей и прочих приятных личностей, казалось хорошей идеей. Правда, в закрытой школе после таких громких событий, да ещё и с частичным участием учеников, все так бурлило обсуждениями, спорами и сплетнями, одна другой неправдоподобнее, что голова шла кругом. Даже учителя не справлялись с ажиотажем, что уж говорить о тех, кто сам был в центре внимания.
Гермиона старательно игнорировала весь шум, всерьез намереваясь дополучить образование, на которое успела чуть ли не махнуть рукой этой нестабильной на будущее весной. Гарри тоже в лучах славы блистать не горел желанием и стал чрезвычайно скрытным, стараясь принять нового себя и выстроить планы на жизнь, свободную от занесенного над головой меча право… пророчества. С Джинни теперь он практически не расставался, наконец-то поняв, что от него ждут. Или, скорее, разрешив себе жить без оглядки. Рону внимание даже нравилось, но до определенного момента. Болтать об их секретных делах он не собирался, над слухами смеялся, но вот то, что иные интересующиеся мешали ему уединяться с Лавандой…
Поттер развлекался ещё и тем, что искал Воскрешающий камень где-то на том месте, на котором состоялась их первая (не)дуэль с Воландемортом. Не то чтобы он был ему нужен сам по себе, но все же древний артефакт, а значит его лучше спрятать хорошенько, а не ждать, когда он неожиданно всплывет по какому-нибудь неприятному поводу в будущем. Том и так уже практически осквернил Дар смерти своим крестражем, а отношения с древней магией у Гарри в течение жизни выстраивались очень непростые, так что в его интересах было перестраховаться. Поэтому, хоть Старшая палочка так и считала его за хозяина, он был только рад, что физически её положили в гроб Дамблдора. Учитывая историю, которую они с грехом пополам выяснили из крупиц информации, что давал им директор, и из редких книг, где упоминались Дары смерти, принцип «так не доставайся же ты никому» тут был более чем уместен. Жадных до силы всегда хватало, и этот Темный Лорд вряд ли был последним в истории, так что оставалось только надеяться, что никто не узнает подробностей, и мощь Бузинной палочки не пойдет по не самым чистоплотным рукам снова. Правда для этого Гарри ещё нужно было оставаться непобедимым всю оставшуюся жизнь, но это была задача уже другого уровня.