Магнус задумчиво посмотрел на него и, наконец решившись, спросил:
— Александр, — нет, Алек никогда не перестанет вздрагивать от этих звуков, — я знаю, для тебя все это чушь, но позволь мне… позволь мне…
Ответный взгляд Алека говорил “все, что угодно”.
— Позволь мне разложить карты для нас?
Алек поморщился, но кивнул.
Магнус быстро отставил свою чашку и взял в руки колоду странных карт. Выложив одну из них на стол, он стал медленно раскладывать рядом другие. С каждым взглядом лицо его становилось все более удивленным. Наконец, гадальщик остановился, задумчиво глядя на расклад.
— Что? — занервничал Алек.
— Ну, — протянул Магнус, прижимая палец к губам (для сведения, Алек находил эту привычку дико сексуальной), — по всему выходит, что мы с тобой… ммм… в какой-то мере…
— Что?
— В общем, мы с тобой — родственные души.
— О нет, только не надо говорить, что ты тоже веришь во всю эту хрень, — сморщился Алек, — для этого у нас есть Клэри. Любовь до гроба и все такое… пф.
Он взмахнул рукой, отметая нелепые предположения.
Магнус снова очаровательно улыбнулся, превращая мозги Алека в желе.
— Конечно, нет, — согласился он, — все это работает совсем не так. «Родственные души» означает, что в других перерождениях, в параллельных мирах мы всегда будем встречаться: как возлюбленные, как враги, как союзники. Не важно, но наши пути будут связаны.
— Ты знаешь, это ужасно пафосная чушь! — воскликнул Алек.
Магнус вспыхнул и опустил глаза, нервными движениями собирая карты со стола.
Алек накрыл его руки своими и продолжил:
— Но мне приятно думать, что я смогу лицезреть твой румянец в другой своей жизни.
Магнус смущенно улыбнулся, но потом поднял взгляд на Алека и поинтересовался:
— А если в следующей жизни я буду совсем другим?
— Каким? — чуть насмешливо спросил Алек. — Каким-нибудь пресыщенным развратным магом с огромной армией поклонников?
Магнус побледнел.
— Почему именно магом? — испуганно спросил он.
— Клэри об этом рисует, — ответил Алек и продолжил: — А я тогда буду воинственным охотником на нечисть.
— Клэри рисует, — задумчиво пробормотал маг, — значит, она помнит…
— Что помнит? — Алек старался поймать его взгляд.
Магнус решительно встал и потянул Лайтвуда за руку.
— Пойдем, Александр, — твердо произнес он.
— Куда?
— Я должен тебе кое о чем рассказать.
Загадочный. Ранимый. Сексуальный.
Алек просто чувствовал, как навсегда прощается со своим сердцем, вручая его Магнусу Бейну.
========== День 7. Семь смертных грехов ==========
— Ваше Святейшество, Вам есть в чём исповедаться?
— Нет.
— Ваши грехи?
— Мой самый большой грех заключается в том, что совесть меня не терзает.
© Молодой Папа (The Young Pope)
Мариз уже успела разобрать корреспонденцию, когда Алек и Иззи, приоткрыв дверь, проскользнули внутрь. Наблюдая за их плавными, скупыми движениями Мариз могла бы гордится детьми — настоящие воины, охотники до кончиков пальцев. Если бы они уже не успели разочаровать ее.
— Я хочу поручить вам расследование, — без проволочек приступила к делу миссис Лайтвуд, едва ее дети заняли места на кожаных креслах, стоящих напротив стола.
— Мы же под домашним арестом, — насмешливо возразила Изабель, тряхнув волосами.
Алек поддержал ее теплым взглядом. Эти переглядывания вновь зажгли в сердце Мариз гнев: если бы ее дети были такими, какими она мечтала их видеть… Эта оборона, эта незримая война, что они вели в последнее время, была направлена против нее. Не против традиций или Конклава, не против приказов — против нее. Как руководителя, как матери. Если ее приказы не саботировали, значит, исполняли их так, что Мариз каждый раз порывалась запереть детей у Безмолвных Братьев.
— Это поручение не потребует от вас отлучаться из Института, — ответила Мариз и, жестко посмотрев на Александра, добавила: — Никуда не отлучаться.
Спокойный, безмятежный взгляд сына вызвал в ней новую волну раздражения. Двадцать лет ее мальчик смотрел только на нее, ловил ее слова, слушал ее приказы… и был абсолютно несчастен, надо признать это. Но ведь они не простые примитивные, их жизнь — служение, где нет места эмоциям. И все же она не могла не отметить, каким уверенным в себе стал выглядеть Александр, как гордо распрямились его плечи, каким счастьем лучились его глаза, стоило этой Нежити появится в его жизни.
Тихий стук двери прервал их с Алеком игру в гляделки.
Джейс и тихо ступавшая Клэри вошли рука об руку. Вейланд кивнул Мариз и, хлопнув по плечу парабатая, остановился у него за спиной, оставляя Клэри право занять единственное свободное место. Девушка медленно опустилась на сиденье, стараясь ускользнуть из-под строгого взгляда Мариз. Какой бы смелой Клэри ни была в обычное время, в общении с ней она всегда чувствовала себя некомфортно. Это льстило гордости миссис Лайтвуд.
— Итак, повторюсь, — окинула она собравшихся строгим взглядом, — Конклав поручил мне собрать информацию о недавно найденном артефакте. — Она усмехнулась, заметив разочарованные лица рвавшихся в бой Джейса и своей дочери и наблюдая заинтересованность в глазах Алека и Клэри.
— О каком артефакте идет речь? — Алек неизменно оставался старшим в группе, лидером, ответственным. И этого не могло изменить даже вмешательство Нежити.
Мариз слегка улыбнулась, повернувшись к сейфу и доставая оттуда завернутый в простую холщовую ткань артефакт. Водрузив его на стол, она кивнула детям, разрешая приблизиться и рассмотреть.
Алек подошел первым, инстинктивно оттесняя остальных, чтобы прикрыть в случае опасности. Развернув ткань, он уставился на лежавшую внутри плоскую пластину, состоявшую из семи сегментов, на каждом из которых было что-то высечено.
— Что это? — он уставился на мать.
— Неизвестно, — пожала плечами Мариз, в который раз привлеченная матовым блеском золотой пластины. — Он был найден на развалинах старой католической церкви в Испании. — Она провела пальцем кресту, выбитому в центре, на сходящихся углах сегментов пластины.
Алек задумчиво оглядел артефакт, перевернув его: на обратной стороне было пусто.
— Это цельная вещь, без сочленений, а значит, вряд ли является тайником или имеет двойное дно… — он покачал головой. — Нет имени мастера. Это странно. Обычно церковная утварь всегда снабжалась клеймом мастера.
— Хм, странная штука, — задумчиво пробормотал Джейс, принимая артефакт из рук брата, — золото, крест… Явно век пятнадцатый — начало шестнадцатого, когда Испания пополнила свою казну богатствами Нового Света.
— Да, — подтвердила Иззи, — золото достаточно хорошо очищено от примесей, — она провела пальцем по сверкающему боку пластины. — До того, как испанцы стали вывозить золото индейцев, эта пластина вряд ли состояла бы из такого высококачественного металла, к тому же, скорее всего, в сплаве присутствовало бы серебро.