Мелиорн перевел взгляд на Гэрроуэя. Он еще помнил его молодым охотником, фанатично преданным своему парабатаю. Прошло время, фанатизм, как это всегда бывает, не выдержал испытания действительностью, а парабатай стал воплощением ужаса.
— Несмотря на то, что ты альфа стаи, Люк, — негромко проговорил Мелиорн, — ты еще и сумеречный охотник. Может быть, даже больше, чем волк. Так скажи мне, как охотник, насколько глубоко укоренились идеи Валентина? Как много тех, кто их разделял, тех, кто носит метку круга, сейчас ведут эту войну?
— Зачем ты спрашиваешь меня об этом, фейри? — чуть презрительно произнес Люк. — Охотников слишком мало, чтобы можно было избавиться от всех, кто так или иначе сочувствовал идеям Валентина. Конклав тщательно взвесил вину каждого и принял справедливое решение.
И хотя голос Гэрроуэя звучал твердо, Мелиорн слышал в нем неуверенность, слышал, что его слова задели те струны сомнений, что до сих пор жили в душе оборотня.
— Ты прав. Конклав несомненно держит под наблюдением всех, кто состоял в Круге. — Мелиорн замолк, выдерживая паузу: — Но что с теми, кто заседает в самом Конклаве?
Он услышал, как ахнул Бейн, увидел, как округлились глаза оборотня, как тихо зашипел Рафаэль.
— Откуда у тебя такие сведения? — впервые подал голос маг.
— Королева позволила Конклаву воспользоваться нашими разведчиками, — не отводя взгляда от Люка, проговорил Мелиорн. И, чуть ухмыльнувшись, добавил: — Но всегда есть те, кто наблюдает за наблюдателями.
— Вы оставили разведчиков в Конклаве? — округлил глаза Люк. — Как вам это удалось?
— Ненадолго. И нелегко. — Мелиорн покачал головой, словно сожалел о судьбе этих безымянных фейри.
На самом деле, Королева лишь попыталась оставить разведчиков в Зале Совета, но была быстро разоблачена. Сведя все к шутке, его госпожа отправилась обратно, немало пораженная своей неудачей. Конечно, за столь короткое время пребывания в Идрисе, ни один, даже самый лучший разведчик, ничего выяснить бы не смог. Но ведь Мелиорн и не утверждал этого. Он лишь позволил своим собеседникам самим сделать выводы.
— Этого не может быть, — покачал головой Люк, но прежней уверенности в его голосе не слышалось, — никто из Круга не мог достигнуть таких высот. Никто не мог бы заседать в Конклаве. Всех их всегда тщательно проверяют. Прежде, чем стать членом Конклава, кандидат проходит самые тщательные проверки всевозможными артефактами.
— Я могу обмануть Меч Душ, не солгав, — нарочито равнодушно произнес Мелиорн. — Да и маг не раз это делал. — Он кивнул в сторону смутившегося Бейна. — Все дело в том, как отвечать на вопросы.
— Этого не может быть, — растерянно покачал головой оборотень. — Только не Конклав…
И тогда Мелиорн понял, что настало время выложить последний козырь.
— Железные сестры. — Как он и ожидал, Люк встрепенулся. — Они тоже проходят очень тщательный отбор, прежде, чем смогут работать с ангельской сталью. Напомни мне, Люциан Гэрроуэй, как там оказалась твоя сестра? И почему на ее шее есть руна Круга?
Люк оскалился и вскочил, протягивая в сторону Мелиорна руки, уже деформированные отросшими когтями. Утробный рык вырвался из его груди.
Рафаэль мгновенно поднялся, обнажая клыки, а маг тотчас спеленал взбесившегося оборотня своей силой. Синее мерцание охватило корпус Гэрроуэя, не позволяя ему сдвинуться с места. Однако, тот продолжал беситься и рычать.
— Люк, — позвал его Бейн, — успокойся.
Оборотень не реагировал, пытаясь разорвать магические путы.
— Успокойся! — велел Бейн.
Мелиорн с удивлением увидел, как замирает под воздействием магии вошедший в раж оборотень. Верховный маг был очень силен.
— Не стоило тебе доводить его, — покачал головой Бейн, — оборотни слишком эмоциональны, слишком подвержены инстинктам.
— Я лишь хотел указать на опасность, подстерегающую его, — мирно проговорил Мелиорн, глядя на затихшего Люка, погруженного магом в подобие транса. — Он так уверен в непорочности власти.
— Потому что существование оборотней строится на иерархической пирамиде власти. Беспрекословно подчиняться вожаку, быть уверенным в его абсолютной компетентности — вот основа существования стаи. Это клей, который скрепляет их.
Мелиорн согласно кивнул.
— А что ты, маг? — спросил он, переводя взгляд на Бейна, в задумчивости сидящего между оборотнем и вампиром.
— Я, как ты знаешь, прожил достаточно, чтобы не верить обещаниям, — развел руками Бейн. И, покрутив кольцо на пальце, добавил: — Конечно, я не верю в непорочность Конклава.
Мелиорн торжествующе улыбнулся.
— Но я видел достаточно, чтобы понимать, десять прутьев сломать труднее, чем один.
Улыбка Мелиорна погасла.
— Так тщательно пестуемый тобой союз с охотниками не сделает нас сильнее, напротив, ослабит нас. Они никогда не пойдут на то, чтобы воевать бок о бок с нежитью. Им не дано понять нас, не дано почувствовать нас. Они всегда будут считать всех нас, — он обвел пальцами сидящих вокруг стола, — низшей расой, потомками тех, кого они призваны уничтожать.
— Значит, нужно работать над тем, чтобы устранить непонимание, — ответил Бейн, хотя и без былой уверенности.
— Скажи мне, маг, — хитро улыбнулся Мелиорн, почувствовав слабость в его рассуждениях, — как хорошо понимает тебя юный Лайтвуд? Прислушивается ли к твоим нуждам? Помогает ли решать твои проблемы? Знает ли вообще о том, что у тебя есть проблемы?
Но маг был не так прост, это Мелиорн понял по его ответу.
— Мы в самом начале пути, — ухмыльнулся Бейн, — и ему еще предстоит многому научиться. Он очень ответственный и преданный.
— О. Прекрасно. Поздравляю. — Мелиорн почти искренне улыбнулся в ответ на торжествующую улыбку Бейна. — Но как долог будет ваш путь?
Улыбка стекла с лица мага. Он нахмурил брови, нервно перебирая перстни на пальцах.
— Спрошу по-другому, — милостиво улыбнулся Мелиорн. — Сколько времени у твоего охотника? Прежде, чем он падет очередной жертвой идей Валентина. Прежде, чем закончит свой путь на острие ангельского клинка. Прежде, чем…
— Хватит, — рявкнул Бейн. — Сколько бы ему не было отведено, я останусь с ним. Все время, что у него есть, — наше.
— Даже если без тебя он проживет дольше? — вкрадчиво спросил Мелиорн.
Бейн смотрел на него, широко распахнув глаза. Ужас понимания проступал на его лице. Ужас осознания.
Мелиорн решил закрепить успех.
— Как думаешь, придя к власти, кого Валентин казнит первым: нежить или охотника, запятнавшего себя порочным союзом?
Маг со стоном уронил голову на раскрытую ладонь. Украшения на его запястьях тихо зазвенели.
В установившейся тишине это был единственный звук.
Мелиорн откинулся на спинку стула, переводя взгляд с одного представителя нежити на другого. Каждый из них был сломлен, раздавлен его словами. Госпожа будет довольна. Семя, посеянное им в душах глав кланов, даст всходы в виде союза.