Маркус благодарно улыбнулся, отмечая, что Зайон нравится ему всё больше. Было приятно хоть раз услышать похвалу от взрослых. Он встал с дивана, поглядывая в сторону спальни.
— Я пойду… Спасибо Вам, мне было очень важно это услышать. Спокойной ночи.
Зайон доброжелательно кивнул, пожелав спокойной ночи в ответ.
Когда Маркус вошёл, Джинни лежала на спине, сложив руки на груди. Она уже не плакала, а лишь мечтательно смотрела в потолок.
— Ты в порядке? Хочешь побыть одна? — аккуратно спросил Маркус.
Она повернулась к нему, отрицательно покачав головой:
— В полном порядке. Иди ко мне.
Она протянула к нему руки, и парень, ни секунды не медля, окунулся в её тёплые объятия.
— Прости, что была такой странной, я надеюсь, это не выглядело так, будто я в ужасе сбежала, — с губ Джинни сорвался невесёлый смешок. — Ты так невероятно красиво пел, Маркус, что я просто не смогла этого выдержать. Я не знала, что у тебя настолько потрясающий голос, и что ты умеешь играть джаз на гитаре.
— А я говорил тебе, что ты многого не знаешь обо мне, помнишь?
— Да уж, конечно, помню. Сначала мой портрет, теперь ещё и это. Я уже в предвкушении новых твоих талантов.
— И я не перестану тебя удивлять. Эй, моё выступление ведь было лучше песни Хантера? — полюбопытствовал Маркус, за что сразу же получил локтем в ребро.
— Его песня была милой, она собрала почти двадцать тысяч просмотров на YouTube! — возмутилась Джинни.
— Просмотры не определяют качество продукта, да и оценка «милая» едва ли тянет на четвёрочку, не так ли? — продолжал ехидничать Маркус.
— По сравнению с тобой вообще всё меркнет, — искренне призналась Джинни. — Я ведь знаю эту песню с самого детства, но никогда бы не могла подумать, что она когда-то будет про меня. Я всегда была возмущена тем, что та женщина, которой Стиви посвятил песню, игнорировала его, как она могла?! Он ведь такой милашка.
— Вот и я всё думал, как ты могла не замечать меня…
— О нет, тут ты не прав, я замечала, и мечтала о тебе днями и ночами в тайне даже от себя самой.
— И я о тебе. Но не тайно. Это было невозможно. Даже как-то рассказал об этом Макс и Софи, но, поскольку я не назвал имени, они подумали, что я говорю про Падму. Но мне было уже невыносимо молчать, так хотелось хоть с кем-то об этом поговорить. Это они мне посоветовали «рассказать ей о своих чувствах».
Он мягко улыбнулся, и вдруг Джинни неожиданно прильнула к его губам, зарываясь пальцами в его волосы. Маркус сразу же отреагировал, прижимая её максимально близко к своему телу. Уже через секунду Джинни перебросила ногу и оказалась сверху, Маркус привстал, устраиваясь полусидя, чтобы было удобнее её обнимать, гладить по спине и бёдрам.
— Я так сильно люблю тебя, — прошептала она ему на ухо. — Кажется, что сильнее уже некуда, но с каждым днём от этого чувства становится всё сложнее дышать.
Маркус почувствовал, как от её шёпота и этих искренних слов завязывается тугой узел внизу живота, а кожа покрылась мурашками. Он судорожно выдохнул, касаясь губами ключиц Джинни, и затем поднял на неё взгляд.
— Я знаю это чувство. И теперь я так счастлив, что ты разделила его со мной.
— Я хочу тебя, — вырвалось у Джинни против воли. Она округлила глаза от удивления, но Маркус оставался спокоен, продолжая смотреть на неё с обожанием и мягко улыбаться. На секунду его улыбка погасла, но Джинни заметила едва уловимую перемену. — Что-то не так? Я слишком тороплюсь?
Маркус будто не слышал её вопрос, задумавшись о чём-то своём, на что указывала небольшая морщинка между бровями.
— Джинни, я бы хотел знать… Прости, если расстрою тебя этим вопросом, но я не могу перестать думать об этом. Это по поводу Хантера, — Джинни тяжело вздохнула. — Я знаю, что он делал тебе куни на день рождения, но было ли… что-то ещё?
Маркусу было ужасно тяжело и неловко об этом говорить, но он больше не мог жить в неведении. Они были первыми друг у друга, это самый ценный и неповторимый обмен энергиями, особенно, если это произошло по любви. И Маркусу было не всё равно, сохранилось ли это первозданное волшебство между ними.
— Если ты о том, был ли он во мне, то нет. Видимо, этому было не суждено случиться, постоянно что-то мешало. Поэтому… ты всё ещё мой первый и единственный. И, мне кажется, это замечательно.
Джинни нежно улыбнулась ему, гладя его по длинным волосам и всматриваясь в любимые глаза, в которых тревога сменилась облегчением и радостью. Маркус опустил веки и положил голову Джинни на грудь, вдыхая любимый запах. Его руки начали поглаживать её талию, через кончики пальцев проходили мелкие разряды тока от нежных прикосновений. Джинни начала ритмично двигаться, наслаждаясь каждым прикосновением его рук. Маркус поднял взгляд на девушку, и, не говоря ни слова, увлёк её в медленный головокружительный поцелуй.
— Ты всё ещё хочешь меня? — прерывисто прошептал он, слегка отстранившись.
Ответом послужил короткий кивок, после чего Джинни снова прильнула к губам Маркуса, проникая руками под его футболку с изображением лемура в мундире. Как бы она её ни обожала, но уже через несколько секунд одежда валялась на полу, руки Маркуса хаотично двигались по спине девушки, останавливаясь на застёжке бюстгальтера. Джинни прижалась ещё ближе к парню, чувствуя его твёрдую эрекцию через ткань джинсов, от которых уже не терпелось избавиться им обоим.
После того, как Маркус опустил бретельки расстегнутого лифчика, Джинни непроизвольно напряглась, пытаясь закрыться, но Маркус взял её за обе руки, мягко отнимая их от груди:
— Никогда не закрывайся от меня, хорошо? — вдохновенно произнёс он. — Ты такая красивая.
Джинни смущённо улыбнулась, заливаясь румянцем. Она вспомнила пышные формы Падмы, которые, по всей видимости, так и не привлекли Маркуса, и затем опустила взгляд на свой скромный первый размер. Нежные пальцы Бейкера невесомо очерчивали кожу вокруг сосков, и затем он нежно коснулся губами и языком каждого из них. Джинни резко вдохнула, прогибаясь в пояснице. Казалось, лишь от этого касания она была готова кончить, но сдержалась, быстро отстраняясь. Она рывком сняла с себя джинсы вместе с нижним бельём, Маркус последовал её примеру, приковывая её взгляд к себе. Джинни до сих пор не привыкла видеть полностью обнаженного мужчину так близко, как и не привыкла к его умопомрачительным касаниям и ощущениям своего тела рядом с ним. Ей всё казалось ненастоящим, каким-то синтетическим кайфом, не имеющим ничего общего с реальностью. И ей безумно нравились эти новые ощущения.
— Ты… это… слишком хорош без одежды, — неловко пролепетала она, отводя взгляд.
Маркус слегка покраснел и засмущался, понимая, почему Джинни так хотела прикрыться. Это естественная реакция на то, когда ты не осознаёшь красоты своего тела, и оказываешься рядом с тем, для кого оно божественно прекрасно.
Он медленно улёгся на кровать, ныряя под одеяло к девушке, в этот раз погасив ночник. Они очутились в лунном полумраке комнаты, через окно которой пробивался так же свет уличного фонаря, благодаря которому парень и девушка хорошо видели друг друга, но атмосфера была намного интимнее, нежели при ярком свете.
Их тела переплелись, а руки блуждали по гладкой коже, исследуя каждый изгиб. Поцелуи углубились, стали более настойчивыми и страстными. Губы Джинни постепенно двигались всё ниже, от острых скул к шее, ключицам и груди Маркуса, который начал ощущать что-то новое, сродни панике, но без страха, как предвкушение прыжка с парашютом.
— Я хочу попробовать кое-что, — прошептала Джинни с лукавым блеском в глазах.