— Думаю, лучше постучать. Если ты откроешь дверь сам, они испугаются, — предположила девушка.
— Точняк. Да я и не брал ключи с собой, — пожал плечами Маркус. Он трижды постучал в дверь, после чего они с Джинни затаили дыхание, прислушиваясь к звукам внутри дома.
— Я открою! — послышался крик Максин. Губы Маркуса дрогнули в лёгкой улыбке от звука родного голоса, пусть и не в самом мелодичном его варианте.
Дверь распахнулась, и перед парнем и девушкой возникла Макс Бейкер в своём привычном амплуа: она была одета в бархатное тёмно-малиновое платье с длинными рукавами, доходящее до ей до середины бедра, а на голове красовались оленьи рога с разноцветными лампочками. Её лицо вытянулось от удивления, глаза моментально наполнились слезами.
— М-Маркус? — заикаясь хрипло выдавила она. Её губы неистово дрожали, она интуитивно потянулась рукой к груди, сжимая пальцами ткань платья.
— Привет, неудачница, — с любовью произнёс он, шагая к сестре. Его тоже переполняли эмоции, он никогда не мог даже представить, что способен настолько сильно соскучиться по ней. По своей сумасшедшей безумной сестрёнке, которая едва его не покалечила месяц назад в порыве ненависти.
— Господи-господи-господи! Неужели! — заверещала Максин, бросаясь ему на шею, как всегда, применяя свой фирменный удушающий захват.
Маркус крепко обнял её в ответ, чувствуя, как его глаза тоже увлажнились. Несмотря на все гадости, которые происходили между ними, он безумно любил сестру. Наверное, это и есть те самые «токсичные отношения», о которых как-то упоминал его психолог. Но если это и так, то он готов терпеть эту токсичность вечно.
На крики Максин сбежались Эллен и Клинт, который заметил непонятную суету и встревоженное лицо жены, которая пробежала мимо него.
— Маркус! О, мой Бог, наконец-то, ты дома, сынок! — Эллен подбежала к детям, обнимая их обоих, так как Макс не желала ни с кем делиться объятиями своего брата.
— Привет, мам, — выдавил парень. Его кислородный запас был на исходе, но он и не думал выпутываться из смертоносных объятий сестры и матери.
Эллен плакала, не заботясь о целостности праздничного макияжа, на который потратила полтора часа. Она была одета в своё любимое белое платье с блестящими камнями, в котором она была на вечере покера. С тех пор она так сильно исхудала, что теперь оно местами висело на ней слишком свободно. Миниатюрная Макс тоже потеряла несколько кило на нервной почве, и теперь казалась слишком хрупкой. По крайней мере, до тех пор, пока не решит кого-то крепко обнять.
Клинт стоял в сторонке, мягко улыбаясь развернувшейся картине. Из всей семьи Бейкеров он единственный отнёсся к исчезновению сына с мудростью и спокойствием, так как был уверен в его скором возвращении. Он и сам частенько сбегал из дома в подростковом возрасте, но гнев его слышащих родителей его не особо пугал, так как он не слышал криков, только видел их страшные глаза и активную жестикуляцию.
— Всё, всё, хватит, отпустите, — прохрипел Маркус, — дайте поздороваться с папой.
— Боже, ну и волосы у тебя! Это что, карэ? Не пойму, ты теперь косишь под Сандру Буллок или под Курта Кобейна? — колко съехидничала Макс.
— Хочешь сказать, мне не идёт? — томно протянул Маркус.
— Чёрт, конечно, идёт, ты просто секси, — нехотя признала Макс, провожая взглядом брата, направляющегося обнять отца.
Джинни наблюдала за таким тёплым воссоединением семьи, и тоже едва сдерживала слёзы. Когда Эллен и Макс обратили на неё свои взгляды, девушка почувствовала, как внутри у неё всё холодеет, ладони вспотели, а сердце колотилось, как бешеное.
— Макс, Эллен, — дрожащим голосом она обратилась к ним. — Я… простите меня, что разрушила вашу семью, умоляю, простите, я не хотела этого…
Она осеклась, так как ком в горле лишил её способности говорить. Она неуверенно переминалась с ноги на ногу, чувствуя себя ужасно беззащитной и глупой. Лица Эллен и Макс будто ничего не выражали, либо Джинни просто не способна была в этот момент понять, о чем говорят их взгляды.
— Ох, Джинни, — бессильно прошептала Макс, в два широких шага преодолевая между ними расстояние и заключая подругу в крепкие объятия. От неожиданности Джинни застыла, пытаясь осмыслить, что сейчас происходит. Макс не дала ей пощёчину и не сломала нос, она её обняла.
— Ты… не сердишься на меня? — недоверчиво произнесла Джинни, робко обнимая Максин.
— Я давно простила тебя, дурочка, я так по тебе скучала! — в сердцах воскликнула подруга, вновь давая волю слезам. — Я так перед тобой виновата, надеюсь, ты сможешь меня когда-то простить. Я послала к чертям Нору и Эбигейл, не хочу больше никаких МЭНД, хочу только МД! — последние слова были едва различимы сквозь рыдания, которые благополучно передались по воздуху Джинни. Она была так счастлива, что хоть одна из её жизненных трагедий перевоплотилась в историю с хорошим концом.
— Ты правда прощаешь меня? — всхлипнула Джинни. — Я ведь так отвратно поступила с тобой, я чувствовала себя ужасно виноватой за то, что влюбилась в Маркуса, я так боялась признаться тебе в этом…
— Это и правда отвратно, я ведь желала тебе добра, свела вас с Хантером, — завывала Макс, — но это всё были мои эгоистичные желания. И вместо того, чтобы найти в себе силы порадоваться за Маркуса, что он нашёл такую прекрасную девушку, я захотела сделать больно всем! Я всё испортила!
— Эй, Макси-Макс, хорош убиваться, мы все друг друга давно простили, оставь свои эмоции для сцены, — взмолился Маркус, оттаскивая сестру от Джинни. — У нас мало времени, через час надо уже быть в «Blue farm».
— Мы так рады, что вы вернулись, — обратилась Эллен к ребятам. — Джинни, твоя мама будет счастлива увидеть тебя в такой знаменательный день. Ты правильно сделала, что приехала.
— Эллен, мне ужасно неудобно перед Вами. За всё. Мне очень стыдно, что я доставила вашей семье столько хлопот, не знаю, сможете ли Вы с Клинтом когда-то простить меня, — пролепетала Джинни, опуская взгляд.
Миссис Бейкер трогательно поджала губы, мягко улыбаясь. По её добрым глазам было видно, что она не злится на Джинни, хоть и до сих пор не знает, что послужило причиной для её побега.
— Главное, что вы целы и невредимы, дорогая. Все мы совершали ошибки в юности, да и продолжаем совершать их до сих пор. Надеюсь, Маркус не подсадил тебя на травку, — неожиданно добавила она в конце, подозрительно косясь на сына.
— Вообще-то, я ни разу не курил в… том месте, где мы всё это время были, — чуть не проболтался Маркус, обратив виноватый взгляд на Джинни.
— Оу… ты серьёзно? Прямо таки ни разу? — изумилась сестра.
— Стоило только свалить из этой дыры, — улыбнулся Маркус. — На самом деле, вам следует за это поблагодарить Джинни…
— Так, ясно, — перебила его Макс, — сейчас будет что-то про любовь и магию, которую она творит, спасибо, воздержусь от очередного приступа рвотных позывов.
Джинни засмеялась привычной манере Макс много и быстро говорить и искромётно выражаться. Она действительно скучала по ней, по своей единственной подруге.
— Что ж, видимо, Джинни и правда стоит поблагодарить за лечение наркозависимых потерявших голову соседей, — широко улыбаясь сказала Эллен. — Может, будешь сбегать почаще? А то вдруг он снова возьмётся за старое.
Это была безобидная шутка, но Джинни стало не по себе от мысли, что Бейкеры вряд ли догадываются о том, что она не собирается задерживаться в Уэллсберри. Ей сегодня предстоит непростая встреча с Джорджией, и она уже жалела, что приняла её приглашение на свадьбу. Ей было хорошо в Бостоне. Им всем было там хорошо.
— Я так понимаю, ты ничего приличного с собой не взяла, ты что, и правда собиралась пойти на свадьбу своей матери в джинсах и старой футболке Маркуса? — Макс закатила глаза, хватая Джинни за руку. — Погнали, поищем тебе что-то. Как в старые добрые времена.