— Может, уснули? У них бывало такое… А телефон, как всегда, разрядился, — с неуверенностью предположила Джорджия, быстро покидая машину. Она подбежала к двери дома, на ходу доставая ключи. Пол поспешил за ней, оказавшись рядом как раз в тот момент, когда дверь резко распахнулась.
— Джинни! Остин! — заорала Джорджия в привычной для неё манере. Вполне ожидаемо, ответом послужила тишина. — Я пойду проверю наверху, а ты посмотри всё внизу.
Она поднялась вверх по лестнице, открывая все двери подряд. Пусто.
Задержавшись в комнате Джинни, она подошла к окну, и где-то внутри зашевелилась последняя надежда: дом Бейкеров несомненно бодрствовал. Конечно, воспоминания о последнем разговоре с Эллен были далеко не самыми приятными, но Джорджия просто обязана переступить через собственный дискомфорт, даже если её при первой же возможности пошлют куда подальше, не дав и слова сказать.
За несколько секунд она миновала лестницу и прихожую, едва не сбив с ног недоумевающего Пола. Узкая улица между домами показалась ей просто бесконечно широкой, в груди бешено стучало сердце, ноги стали плохо слушаться. «Хоть бы они были там, хоть бы они были там!» — как мантру произносила Джорджия у себя в голове. Она крепко зажмурилась, её рука застыла в неуверенном жесте, но уже в следующее мгновение она громко и настойчиво постучала в дверь.
— Макс! Открой дверь, я мою посуду! — крикнула Эллен, гремя кастрюлями в мойке.
Быстрые топающие шаги послышались на лестнице, становясь с каждой секундой всё ближе. Джорджия судорожно натянула дежурную улыбку — её главное смертоносное оружие в любой ситуации. Дверь резко распахнулась, и перед женщиной возникла растрёпанная девушка в широких домашних штанах.
— Оу… Здравствуйте, Джорджия, — Макс неловко улыбнулась, не в силах держать зло на горячую мамочку своей бывшей подруги.
— Макс, прости за позднее беспокойство, у Джинни просто опять разрядился телефон, ха-ха! — Джорджия наигранно рассмеялась, махнув рукой. — Не могу никак до неё дозвониться, она случайно не у тебя?
С каждым словом улыбка стремительно сползала с лица девушки. Она сложила руки на груди, и опустила взгляд, чем не на шутку обеспокоила мать её главного врага.
— Джорджия, хоть Вы мне всё ещё нравитесь, но после того, что наделала Джинни, Вы должны понимать, что никакими «подружками», — Макс изобразила пальцами кавычки, — мы больше никогда не будем. Никогда!
Быстро соображая, женщина догадалась, что её дочь так же скрыла связь с Маркусом от лучшей подруги, чем глубоко ранила её.
Из кухни выглянула Эллен, улыбаясь поздней гостье с натянутым дружелюбием.
— Что, Джорджия, снова дети разбежались в разные стороны? С кем не бывает!
Слова соседки будто ножом полоснули Джорджию в самое сердце, как и слова, которые она слышала до этого. «Ты плохая мать!» — в сердцах крикнула на днях Эллен, скрываясь за дверью. Это была их последняя встреча, и тогда ещё Джорджия не понимала, что это не просто временное проявление накипевших эмоций, а чистая правда.
— Надеюсь, нет, — так же натянуто улыбаясь ответила невероятно красивая блондинка. — Слушайте, мне ужасно жаль, что так получилось. Джинни в последнее время отдалилась от меня, у неё был очень сложный период. Я сама обо всём узнала только пару дней назад, клянусь! Конечно, вы имеете полное право злиться и на меня, и на мою дочь, но я очень беспокоюсь за неё, к тому же, кажется, она прихватила с собой младшего брата. Вы можете спросить у Маркуса, известно ли ему что-то? Пожалуйста.
Джорджия сложила ладони в молитвенном жесте. Взгляды Эллен и Максин смягчились, когда они услышали про Остина. Им стало жаль непутёвую, слишком молодую мать.
— Макс, поднимись к Маркусу, узнай, известно ли ему что-то, — спокойно обратилась к дочери Эллен.
Макс закатила глаза, и лениво поплелась на второй этаж. Наплевав на все правила этикета и понятия о личном пространстве, она ввалилась в комнату брата не постучавшись. Парень спал, подложив руку под голову, наушники давно сползли и лежали рядом на подушке.
— Маркус! — рявкнула Макс прямо над его ухом. Он поморщился от резкого звука, перевернувшись на другой бок. — Там пришла Джорджия, тебе что-то известно о местоположении твоей девушки и её брата?
— Она не моя девушка, — пробубнил в подушку Маркус, и в следующее мгновение широко распахнул глаза, резко садясь на кровать. Недавняя травма незамедлительно дала о себе знать, голова сильно закружилась, в глазах потемнело. — Повтори, что ты сказала?
— Где Джинни, придурок?! — крикнула сестра, маша перед братом руками.
— Без понятия, мы виделись последний раз, когда она собиралась в мэрию, — сонно потерев глаза, ответил Маркус, и затем встрепенулся, нервно оглядываясь на тёмное окно. — А который час? Её давно нет?
— Одиннадцать вечера. Остин с ней, ты хоть примерно имеешь представление, куда…
Маркус не стал дослушивать вопрос сестры, вместо этого он подорвался с кровати, сбегая вниз по лестнице, перескакивая через несколько ступенек.
Джорджия и Эллен молча стояли, опустив глаза, когда Маркус вихрем ворвался в прихожую.
— Маркус, милый, миссис Миллер спрашивает…
— Давно её нет? Она не приехала в мэрию? Вы ей звонили? — Маркус, запинаясь, заваливал вопросами Джорджию, и если бы она сама не была на взводе, то прониклась бы тем, насколько красив соседский мальчишка, по уши влюблённый в её дочь. «Что ж, у Джинни губа не дура, её можно понять.» — пронёсся глухой отголосок в сознании миссис Миллер.
— У неё отключён телефон. Маркус, скажи, пожалуйста, когда вы в последний раз виделись? — проникновенно поинтересовалась Джорджия, забыв о том, как застукала парня, лезущим в окно Джинни.
— Мы… мы увиделись возле дома. На Джинни была кожаная куртка, которую я раньше не видел, и рюкзак, кажется. Она выглядела расстроенной. Почему-то мне было очень неспокойно, я боялся, что она может натворить глупостей, но она убедила меня, что должна торопиться в мэрию, и… что всё хорошо. — Маркус пытался вспомнить каждую деталь их с Джинни последнего разговора, но не стал упоминать о том, что просил у неё прощения и говорил ей, что любит её. — Ах, да, и Остина с ней рядом не было, она была одна.
Маркус смотрел на Джорджию своими большими красивыми глазами, его взгляд был пропитан беспокойством и страхом. Руки била мелкая дрожь. Больше всего на свете он боялся, что с Джинни случилось что-то непоправимое, и он точно не сможет этого пережить.
— Прости, ты сказал, она была одна? Без брата? — с тревогой в голосе уточнила Джорджия. Маркус судорожно кивнул, с ужасом наблюдая, как меняется в лице миссис Миллер. — А потом? Ты видел, куда она пошла потом?
— Н-нет, она весьма однозначно дала понять, что не хочет сейчас разговаривать, и я поехал на скейте домой, — парень остро чувствовал свою вину в произошедшем. Если бы он не послушал Джинни, остался с ней, заключил её в крепкие объятия, пусть даже против её воли, она бы объяснилась, поделилась с ним своей болью и, возможно, осталась бы здесь. Или хотя бы сказала, куда направляется.
Джорджия растеряно покачала головой, молча разворачиваясь и покидая дом Бейкеров. Маркус, стиснув зубы, напялил первые попавшиеся кеды, валявшиеся возле входа, и кинулся вслед за ней, не обращая внимания на развязанные шнурки.
— Джорджия, простите, это всё моя вина, — запричитал он, нагнав миссис Миллер. Она обернулась, устало взглянув на испуганного подростка. — Мы с Джинни… — он запнулся, отводя взгляд.
— Переспали, я в курсе. Ты ведь не подумал, что я тогда не увидела тебя в окне? — надменно спросила Джорджия.