Когда она стягивает с него часть туники, она прижимает ладони к его обнажённой груди. Ей нравится видеть, как её кожа выделяется на тёмных полосках татуировок. Ей нравится чувствовать, как бьётся его сердце. Она отрывается и начинает снимать свою мантию.
Он хватает её за запястье, и она чувствует бурю, которую он удерживает в себе.
— Разве ты не этого хотел? — в замешательстве спрашивает она.
— Я… — он тяжело сглатывает. И его лицо искажается в насмешке, взгляд становится жёстким и горьким. — Я хочу, чтобы ты любила меня.
— И ты думаешь, что это не так, — заключает она.
Он сжимает руку на её запястье.
Она знает, что она должна ему сказать. Что он поверит всему, что она скажет, потому что он больше всего хочет это услышать. Но слова не сходят с её губ — потому что часть её зла на его сомнения. Часть её задаётся вопросом, действительно ли это так.
— Если бы я могла кого-нибудь любить, — говорит она, — это был бы ты.
Его хватка ослабевает.
— Так позволь мне попробовать, — шепчет она.
Он опускает руки. Она тоже. Они сидят, дышат. Потом она чувствует его руки на своих плечах, чувствует, как ткань её туники заменяет тепло его пальцев. А потом — его губ.
Он валит её на пол, а она валит его на себя.
========== manaan ==========
Манаан.
Она не просит ни Карта, ни Бастилу сопровождать её в Ахто-Сити. Они оба не покидают своих кают, и она тоже не хочет их видеть. В Ахто-Сити действует жёсткое правило, запрещающее сражаться, и часть её находит смешным то, каких спутников она с собой берёт.
— Разочарованное наблюдение: Хозяйка, база ситхов не так опасна, как вы обещали.
Она суёт руки в карманы мантии. Она забрала чёрные мантии у потенциальных убийц на Кашиике, чему явно не порадовалась половина корабля. Вторая же половина…
— Чем раньше мы покинем этот рыбный рынок, тем лучше, — ворчит Кандерус. Им нельзя использовать оружие, но это не мешает ему носить большие бластеры на виду у всех.
— Значит, наш дальнейший путь тебе тем более не понравится, — говорит она. Они идут дальше мимо белых стен по белым дорогам города.
— Обеспокоенное заявление: Хозяйка, вы идёте неправильным путём.
— Да?
— Предварительное наблюдение: мы попадём в посольство Республики.
— Ага.
— Терпеливое напоминание: Хозяйка, мы здесь уже кого-то пытали. Вряд ли Республика позволит нам продолжать.
Она думает о человеке в камере, о том, как легко было заставить его разум дать ей пароль от базы ситхов. Её силы, хоть и медленно, но возвращаются. Это кажется правильным.
Она чувствует, как Кандеруса озаряет понимание.
— Дай угадаю, мы должны погрузиться под воду?
Она не улыбается, но есть что-то забавное в том, как она нажимает кнопку открытия герметичной двери.
Кандерус фыркает в её сторону, и дверь скользит вверх.
***
Его тёплая рука лежит между её обнажёнными плечами. Она не двигается, лежит на боку и смотрит в дыру в стене. Завтра начнётся. Она уже подсчитала в уме — она знает, сколько они вот-вот потеряют. Мандалорцы слишком хорошо укрепились, а республиканцы не умеют партизанить и не так хорошо знакомы с местностью, как они. Но у них есть численность. Они победят мандалорцев численностью. Они слишком горды, слишком уверенны в том, что каждая битва будет славной и даст их воинам великую честь.
Она лучше знает. Сражения ведутся не ради славы, они ведутся для того, чтобы иметь землю под ногами. Иногда приходится эту землю топить в крови.
Она прижимает к животу колени. Рука лежит ладонью вверх возле её лица. Вскоре он отрывает ладонь от её плеч, чтобы накрыть эту руку. Он переплетает их пальцы, и она пытается не дать дыханию сбиться.
— Ты можешь бояться, — тихо говорит Алек. — Я боюсь.
Она закрывает глаза. «Я не боюсь!» — протестующе крутится у неё в голове, но это ложь, и, что ещё хуже, они оба знают, что это ложь.
Он прижимает её спиной к своей груди, его вторая рука успокаивающе обвивает её живот. Он разводит носом её волосы, чтобы поцеловать её сзади в шею. И сейчас у них есть сила. И после освобождения Тариса у неё карт-бланш на управление силами Республики.
Митра вызвалась возглавить одну из небольших разведгрупп. Эта миссия самоубийственна.
Она неровно выдыхает.
— Я люблю тебя, — шепчет Алек, уткнувшись в её кожу.
Она закрывает глаза, но слёзы из них никуда не исчезают.
Завтра они берут Дксун.
***
Когда она впервые побывала на дне Манаана, всё было примерно так же: она была одна, в самом медленном в галактике скафандре. Малак — тогда Алек — остался, чтобы следить за движениями фираксы и давать ей указания.
Впервые за долгое время она одна. Она на мгновение останавливается на решётчатом полу, и вдалеке она видит закрытую звёздную карту. Нет необходимости идти к ней прямо сейчас, поэтому какое-то время она просто стоит.
Она запрокидывает голову, насколько это возможно, рассматривает голубые воды, которые настолько глубоки, что не видно поверхности.
В конце концов она пойдёт вперёд, к карте. Будет на шаг ближе к кузнице и к Алеку — раз и навсегда.
Но пока она стоит в полном одиночестве и прислушивается к собственному дыханию.
***
— Мы разместим носители дроидов в следующих точках, — инструктирует она, глядя на карту. Мигают несколько огней, представляя позиции вышеупомянутых носителей. — Оттуда сбросим наземные войска для демонтажа зенитных турелей по данным разведки. — Их показывают индикаторы поменьше. — Когда прояснится, пошлём вторую волну.
— А первая волна — дроиды?
Она смотрит вверх, под глазами тёмные круги. Волосы, сальные и растрёпанные, собраны в пучок. Сегодня она даже не удосужилась надеть маску.
— Да.
Контр-адмирал Саул Карат хмурится, стоя напротив неё, скрестив руки за спиной.
— Живые наземные силы лучше для этого подойдут.
Ей не нравится этот мужчина. Ей не нравится его самоуверенная улыбка, с которой он всегда смотрит на неё, ей не нравится, как он пытается докопаться в подобных ситуациях. Этот мужчина верен Республике, и поэтому он ей нужен, но они оба остро осознают. Что она ему нужна больше.
— Первыми атакуют дроиды, — едко говорит она, глядя на него и надеясь, что он снова попытается бросить ей вызов.
Он этого не делает.
— Понятно, командир.
— Хорошо, — коротко говорит она. — Второй волной пойдут республиканские солдаты под командованием одного из моих генералов.
Рядом кивает Митра. Она спокойна, она стоит справа в оранжево-красной республиканской мантии. Несколько месяцев назад это стало стандартом униформы для джедаев, которые джедаями не были.
— Самоубийственная миссия, — бормочет Карат.
Она смотрит на него, собираясь раз и навсегда поставить этого выскочку на место…
— Все войска на передовой — добровольцы, — тихо прерывает Митра.
— И кто же добровольно подписывается на что-то подобное? — ухмыляется Карат.
Митра смотрит ему в глаза и холодно говорит:
— Те, кто подписался служить под моим командованием.
Она смотрит на подругу и чувствует, как утихает её гнев. Митра склоняет голову.
— Как вы сказали, командир?
Она делает глубокий вдох, успокаиваясь. Рассказывает им остальную часть своей блестящей стратегии, которая убьёт как минимум половину людей в этой комнате.
***
Они возвращаются на подводную лодку, и она ощущает, как что-то задевает её чувства. Она замирает, и это привлекает внимание Кандеруса.
— Что? — требовательно спрашивает он.
Она осторожно смотрит вперёд, на закрытую дверь.
— Возможно, ты захочешь принять стимулятор.
— Ликующий возглас: время для бойни, Хозяйка?
Она достаёт свои световые мечи.
— Да.
Она кивает Кандерусу, который вонзает что-то себе в бедро, а потом покачивает плечами, поднимая бластер.
Её мечи загораются алым и пурпурным, и она Силой открывает дверь.
За дверью стоит Бэндон, бесполезный выскочка, которого Малак начал учить незадолго до её пленения. По обе стороны от него стоят тёмные джедаи, обнажив свои световые мечи.