Бэндон идёт к ней, его двулезвийный клинок оживает.
— Возможно, ты победила того жалкого наёмника, которого мой Учитель послал за тобой, но мне ты не ровня.
— Какого наёмника? — фыркает Кандерус.
Бэндон хмурится.
— Кало Норда, — бесстрастно говорит она. Она наблюдает за учеником. Если Малак отправляет кого-то, кого она знала — это должно означать, что что-то изменилось. — Зачем ты здесь?
— Чтобы убить тебя.
— И всё?
Бэндон хмурится сильнее.
Она качает головой.
— Неважно. — Лёгким движением запястий она скрещивает лезвия у груди. — Я думаю, ты знаешь, чем всё кончится.
И что-то есть в её позе, в её лице или словах — он внезапно бледнеет.
— Ты…
Она не даёт ему закончить. Она почти ничего не делает — только выключает один из мечей. И призывает молнию Силы в ладонь.
После этого всё быстро заканчивается.
***
— Тебе нужно поспать.
Она не поворачивается, упирается руками в карту. На ней — вспышки света. Идёт сражение на поверхности. Ряд за рядом гаснут оранжевые огоньки. Если её расчёты верны, то потери — примерно десять республиканцев на одного мандалорца.
Он вздыхает и называет её по имени…
— Что случилось, Алек?
— Всем будет лучше, если ты поспишь, — пробует он другую тактику.
— Тебе просто нужно что-то иметь в своей постели, — рычит она, сузив глаза, и перемещает один из корпусов в другие координаты. Как только он перемещается, командиру отправляется сообщение.
Неделю назад она потеряла связь с Митрой.
Алек поворачивается к ней, и она чувствует его гнев. Его терпение на пределе. По отношению к ней — особенно. Но ей всё равно. Ещё одна оранжевая точка гаснет.
— Хорошо, — зло говорит он. — Пусть это убьёт тебя.
Как и всегда, она не может извиниться.
Как и всегда, он уходит прочь.
***
Она не спит ещё двадцать стандартных часов, вводя в бедро стимуляторы, и только сейчас наконец чувствует, что усталость берёт верх. Она ещё никогда не была так благодарна Вандару за обучение медитации. Десять минут — и она достаточно отдохнула, чтобы ясно мыслить. Чтобы отдавать приказы.
Она не может позволить командирам видеть своё состояние, поэтому носит маску. Она скрывает её гнев, её истощение. Она скрывает тёмные глаза с полопавшимися сосудами и постоянно хмурое лицо.
Через три месяца после начала осады Дксуна приходит сообщение. На её комм.
X3RHMO2. 4R4. NIMAN.
Комм дрожит в её руках. Первый набор символов — координаты, второй — состояние объекта. Последний — позывной.
Два километра от крепости. Окружены, нужна поддержка. Митра Сурик.
Она делает глубокий вдох и кладёт комм.
— Десять солдат, пять джедаев, — приказывает она. — Подготовить к наземной операции.
Дежурный кивает.
— Есть, сэр. Кого вы хотите видеть лидером отряда?
Её глаза горят.
— Себя.
***
Они покидают подводную лодку примерно в четвёртый раз после приземления на этой заброшенной планете. Кандерус идёт рядом с ней.
— Уверен, джедаи не делают того, что ты только что сделала.
— И что же я сделала?
— Не стоит морочить мне голову, — говорит Кандерус, и что-то в его голосе ей не нравится. То, что она слышала раньше, от остальных. — С другими ты так не делаешь.
— И как же я не делаю с другими?
Он коротко хмыкает, но не уточняет. Потом прочищает горло.
— Отправь домой свою консервную банку.
— Почему?
— Потому что я хочу выпить.
— Так пойди и выпей.
Он ухмыляется, смотрит на неё искоса.
— Я хочу, чтобы ты выпила со мной.
Она хмурится. Но вскоре кивает.
— НК?
— Утверждение: да, Хозяйка?
— Возвращайся на корабль.
— Дерзкое согласие: если уж так надо.
Дроид направляется к стыковочному узлу. И она поворачивается к Кандерусу, приподняв бровь.
— Пошли. Здесь только одна кантина.
Она идёт за ним.
***
К тому времени, как они добираются, мандалорцев уже нет. Крепость, по всей видимости, брошена, только минимальный расчёт удерживает турели.
— Что нам делать с пленными, командир?
Она не может ясно мыслить.
— Они принадлежат Республике. Что хотите, то и делайте.
Солдат смотрит на неё в замешательстве, но затем мудро скрывает удивление и кивает.
— Есть, сэр.
Митра ранена, по всему её телу пятна колто, и она подходит к ней, прихрамывая.
— Думаю, мы победили, — говорит она. Не горько, но устало, устало так сильно, как никогда раньше.
Она оглядывает поле битвы. Прокладывая путь через джунгли Дксуна, она видела огромное количество сбитых кораблей, раскуроченных дроидов. Огромное количество трупов — в республиканской форме, в мантиях джедаев.
— Твоё подразделение?
Митра смотрит серьёзно.
Слова неуместны.
— Все мертвы. Они прошли через минное поле.
Она кивает, не зная, что сделать ещё. Все знали, что это будет не битва, а бойня.
— Это твоя победа.
Митра сглатывает. Покачивается. Она обнимает её рукой, чтобы поддержать.
— Не говори так, — шепчет Митра ей на ухо.
И теряет сознание.
***
— Ты была на войне, — категорично заявляет Кандерус, откидываясь назад и опираясь локтями о стойку.
Никто на корабле не скрывал этого. И это кажется ей немного забавным.
— Думаю, ты догадываешься, на чьей стороне.
Он фыркает на это, наливает ей ещё. Здесь — только они вдвоём. Кандерус как следует напугал пьяного ситхского офицера, решившего на неё напасть. Она делает медленный глоток и смотрит в его глаза за стеклом.
— В пехоте.
— В разведке, — спокойно врёт она.
— В разведке. А я был медиком.
— Говори уже, что хочешь сказать.
Он опускает локоть, чтобы посмотреть в её лицо, и скользит рукой по стойке, чтобы обнять её за талию.
— Твоё маленькое световое шоу может не понравиться некоторым из наших товарищей.
— И ты думаешь, это меня волнует?
— Не тебя. — Он смотрит, как она делает ещё один глоток. — Но пилот…
— Не пытайся меня подловить.
— Ты меня обвиняешь?
Она надеется, что её взгляд способен передать все её мысли по этому поводу. И передаёт — он громко смеётся. Ей это нравится.
Она заказывает ещё эля.
— Карт может думать всё, что пожелает, пока он управляет кораблём.
— Думаю, он не в твоём вкусе.
— У меня нет вкуса.
Он наклоняется вперёд, так близко, что не остаётся сомнений в том, о чём он думает.
— Не уверен, что могу тебе поверить.
Она ставит стакан. Он ухмыляется, пододвигает руку к её плечу, гладит большим пальцем её шею и скользит за ухо.
— Ты понятия не имеешь, — говорит она мягко, но с угрозой, — что я делала с твоим народом.
— Моему народу следовало сражаться лучше.
Он сокращает расстояние, и она позволяет ему. Его рот твёрд и требователен, его рука придвигается к её затылку и придвигает его ещё ближе. Неудивительно, что в этом он тоже груб. Она хватает его за край майки, прикусывает ему нижнюю губу. Он двигает вторую руку к её талии, словно собираясь усадить её себе на колени.
А потом она отталкивает его. Сразу же соскальзывает со стула.
— Оплати счёт, — говорит она ровно, невозмутимо.
Он громко смеётся.
***
Как только она снова оказывается на флагмане, её втягивают в коридор, прижимают спиной к стене.
Алек нависает над ней, глаза красные, ноздри раздуваются. Он бьёт ладонью по стене рядом с ней. Другой рукой сжимает её предплечье.
— Какого хрена ты делаешь?! — рычит он.
— Отпусти меня.
Он отпускает. Он напряжён.
— Ты отправилась на наземную операцию?
— Ты не должен сомневаться в том, что я делаю.
— Я единственный, кто должен!
Она понимает, что не может этого отрицать.
— Нам нужно было достичь крепости.
— Брошенной крепости, — невозмутимо говорит он. — Да, я понимаю, для этого нужен главный стратег войны.