— Это было необходимо.
— Это было безрассудно. Что будет, если с тобой что-то случится?
— Полагаю, настанет твой черёд.
— Мы оба знаем, что я никогда этого не хотел.
— Тогда чего ты хочешь? Зачем ты здесь?
— Я здесь ради тебя. И это не изменится, как бы ты этого ни хотела.
— И что это должно значить?
Его пальцы скользят под защёлкой её маски. Он стягивает её, швыряет на пол — она не сопротивляется. Он двумя пальцами поднимает её лицо.
— Ты меняешься, — шепчет он, смотря на неё с невероятной грустью. — Эта война убивает тебя. И ты ей это позволяешь.
Она колеблется, смотрит ему в глаза. Они серые и чистые, и в этот момент она признаётся себе, что влюблена, несмотря ни на что. Но любовь не спасает людей — это они знают с детства. А ей осталось спасти очень много людей.
— Она меняет всех нас, — решительно говорит она.
Он хочет поспорить. Но не может.
Она обвивает пальцами его запястье, отводит его руку. Его всегда так легко читать. Она чувствует. Горькое разочарование.
— Алек.
— Что?
Впервые с момента нападения на Дксун она выдыхает.
— Я хочу спать.
Он улыбается на это так хрупко-хрупко, но при этом серьёзно. Он тянется и целует её в лоб.
— Так пошли спать.
Он целует её, долго, медленно и глубоко. Когда они отрываются друг от друга, она прижимается щекой к его груди, а он обнимает её за талию.
Они оба знают, что времени мало. Но она всё равно держится за него.
========== leviathan ==========
Чёрный ястреб.
Она не понимает, почему тревожится. Она стоит у входа в кабину, готовая постучать. У неё нет причин для волнения. То, что она сказала Карту, было правдой, и он должен был это услышать. То, что они неделю не разговаривали, её не волнует. Ей всё равно.
Она сжимает руку над панелью в кулак.
Наконец её раздражают собственные колебания, и она бьёт по панели ладонью. Дверь открывается. Карт сначала не оборачивается.
Она делает шаг вперёд, и стук привлекает его внимание. Он смотрит через плечо, и их взгляды встречаются. Он вздыхает, приглаживает волосы. Часть их падает ему на лоб.
— Как дела? — спрашивает он. Он выглядит усталым. Он небрит.
Она скрещивает руки, прислоняется плечом к стене. Она боится слов, но ей нужно их сказать.
— Пора покинуть Манаан.
Карт встаёт со своего места с ровным выражением лица. Он встаёт перед ней — на достаточном расстоянии, чтобы выглядеть профессионально.
— Куда?
Она смотрит вниз, прикусив губу.
Она думает: Коррибан, просто скажи это.
Но название не слетает с её губ. Карт хмурится.
— Ты в порядке?
Нет. Она не в порядке. Но она кашляет. Пытается взять себя в руки.
— Коррибан, — наконец удаётся ей. — Нам нужно на Коррибан.
Его глаза карие и тёплые, они напряжённо изучают её лицо. Почему он беспокоится? Он не должен видеть то, что он ищет. Он проводит рукой по волосам.
— У тебя получилось.
Она напряжённо кивает.
— Спасибо.
Он широко раскрывает глаза.
— Ну, всегда пожалуйста. Наверное.
Она хочет уйти. Наверное, прежняя она так бы и сделала. Но… Она нажимает на переносицу.
— Карт…
— То, что я сказал тогда, — говорит он, и она затихает, — я был зол.
— Я знаю.
Он смотрит в сторону, не в силах встретить её взгляд.
— Я был несправедлив к тебе. Я знаю это.
— Не ожидала от тебя честности.
— Слушай, я пытаюсь извиниться.
— Чтобы дойти до этого, нужно время.
Он усмехается, но, когда он снова поворачивается к ней, на его лице лишь намёк на усмешку.
Она улыбается в ответ — маленькой, тонкой улыбкой. Она не уверенна, почему она это делает.
— Мне очень жаль, — серьёзно говорит он.
Она так и не может извиниться, поэтому просто кивает. Потом подходит к дисплею астронавигации.
— Сколько?
Он подходит к ней, смотрит на координаты.
— Плюс-минус две недели.
Это долго. Она не знает, легче ли ей от этого.
— Дай мне знать, когда закончишь предполётную проверку, — бормочет она, думая о своём.
— Не проблема. — Он хмурится. — С тобой всё будет в порядке?
Вопрос будто бы пронзает её молнией.
— Что?
— Ты выглядишь напряжённой. Нервной. — Он смотрит на неё ищуще. — Что там с тобой случилось?
Шёпот в голове. Тонкий, цепкий. Как паутина. Она вспоминает его, красный песок, липнущий к её коже. Запах смерти и тьма гробниц.
— Нет, — быстро отвечает она. — Ничего такого.
Похоже, он хочет её задержать, сказать что-то ещё, но не успевает.
Она делает два шага — и это происходит.
Кричащая боль вспыхивает у неё в голове, в ушах звенит, в глазах — белые вспышки. Раньше её пытали, но это совершенно не похоже. Это чистая агония, грубая, всепоглощающая, и она слышит крики, тысячи криков…
— Сола?
Колени подгибаются. Пальцы впиваются в голову.
Звук воды в ручье, запах высокой травы, солнечный свет. Невысокая девушка с тёмными волосами и глазами, она стоит под деревом, — затем всё меняется, девушка старше и в коричневых одеждах падавана, всё снова меняется, девушка носит маску…
…она слышит смех, детские голоса, голос их учителя, и…
…плачет!…
— Сола!
Её плечо врезается в стену, тело начинает падать.
Светящиеся огни хрусталя. Тонкие прожилки, как будто бы цветочных лепестков, обращены к солнцу.
Карт подхватывает её под голову — остальное ударяется об пол. Глаза закатываются, последний вздох прерывается.
Тысячи голосов затихают.
Тьма.
Дом.
***
Они побеждают.
Теперь она может спокойно признать это, теперь, когда Дксун и Ондерон — их. Она смотрит на дисплей, рассматривает огни перед собой. В отличие от других, она видит пути. Понимает, какие планеты нужно спасать, а какие — нет. Она — Сила, и она видит, как всё в галактике связано.
Все пути ведут к одной маленькой точке.
— Что это за планета? — спрашивает Митра, видя, что она не отрывает взгляда от светящейся, мерцающей орбиты.
— Малакор, — выдыхает она.
Всё может закончиться на Малакоре.
***
Что-то вонзается ей в ногу.
— Заставила нас поволноваться, — говорит Джоли откуда-то сверху. Она не знает, как она сюда попала.
Она приоткрывает один глаз. Второй. Она способна воспринимать только то, что перед ней.
— Что случилось? — Она хрипит.
— Удар, малыш, — бормочет Джоли, откладывая пустой дозатор стимулятора. — У тебя всё было хуже, что бы это ни было.
Она садится, осматривает медблок. В дверном проёме стоят Джухани и Бастила, осторожно смотрят на неё.
— Вы тоже это чувствовали? — предполагает она.
Джухани напряжённо кивает.
— Я чувствовала это раньше.
— Когда?
Её голос немного надламывается.
— Тарис.
Она прижимает ладонь ко лбу.
— Не просто планету, — шепчет Бастила.
Она поднимает глаза, встречается с ней взглядом. Она, не спрашивая, знает, что это за планета. В галактике есть только одна планета, которая могла так на неё повлиять.
— Как? — требовательно спрашивает она.
Бастила качает головой.
— Мы точно не знаем.
Она закрывает глаза. Мысленно она всё ещё чувствует запах травы, колышущейся под открытым небом.
***
В ту ночь они едва добираются до своей каюты. Её руки стягивают с него мантию — за воротник. Его руки начинают расстёгивать тяжёлый пояс, который она носит поверх мантии. Толстый металлический круг с эхом ударяется об пол.
Затем он снимает с неё маску.
— Ненавижу это, — бормочет он, касаясь губами её шеи, и роняет маску на пол.
— Я нет.
Верхняя мантия спадает. Его туника красноватая, она не помнит, чтобы он носил такой цвет раньше. Она ничего об этом не думает, потому что её одежда встречается с его одеждой на полу.
Он почти на фут выше неё, ему приходится наклоняться, чтобы поцеловать её. Его руки держат её лицо с двух сторон. Она касается земли только носками ботинок. Её пальцы стягивают с него штаны. Он опускает руки, берёт её за бёдра. У её туники большие вырезы по бокам.