— Значит, ты просто начала махать мечом, — заключает Джоли.
— Да.
— Что случилось в той пещере, Реван? — Он хмурится. — Что ты видела?
Она решает, что может сказать ему.
— Испытание.
— Ради чего?
Реван закрывает глаза. Когда она открывает их, то непоколебимо смотрит прямо перед собой, на Академию.
— Ради власти.
Впервые рука Джоли на её плече немного ослабевает.
— Ты говоришь как ситх.
— Нет. — Она выходит из его поддерживающих рук. — Я просто говорю не как джедай.
Остаток пути до Академии Реван проходит самостоятельно.
***
Сейчас всё сходится. Ясность мышления, в которой она так отчаянно нуждалась. Реван мчится через коридоры, мимо помещения, которое она делит с Джоли, Картом и, возможно, теперь его сыном. Она не обращает внимания ни на закрытые двери, ни на апартаменты Ютуры за ними. Твилечка, в любом случае, бесполезна.
Наконец она останавливается перед слишком знакомыми ей комнатами. Резко бьёт по дверям костяшками пальцев.
Раньше она хотела скрыть, кто она такая. Она видит это сейчас. Понимает, почему она была такой слабой и глупой, что какая-то её часть хотела продолжать притворяться.
Уже нет. У них больше нет времени, у неё больше нет времени думать, что она всё ещё может быть Солой.
Каменная дверь открывается. Тёмные глаза Реван встречаются с яркими глазами Утара.
— Поговорим.
Он делает шаг назад, освобождая вход в свои покои, не задумываясь.
***
Она никогда не призналась бы в этом, но она избегает его комнаты после неудачи в овладевании Тьмой. Её гордость не позволяет ей искать его, а его ярость не позволяет ему искать её.
Между ними всё кончено. Алек с широко раскрытыми глазами и улыбающаяся Реван, которые играли в траве и ночью вместе смотрела на звёзды. Она знала, что не сможет вернуться, ещё тогда, когда покидала Дантуин. Алек тоже. Но почему-то они никогда не осознавали этого до конца.
У неё никогда не было жизни без него.
Реван держится особняком почти месяц после инцидента. Она не тренируется, почти не выходит из своих покоев. Временами она просто сидит, уставившись в стену и составляя компанию только шёпоту Коррибана.
Она осознаёт, что ей надо сделать. Раны нужно очищать.
И она очищает.
И скорбит.
***
— Как давно ты знаешь? — так она начинает, сложив руки за спиной. Она расхаживает по пространству того, что раньше было покоями Малака, в бессознательной имитации того, как он это часто делал.
Утар, если и замечает сходство, то никак его не комментирует.
— С некоторых пор.
Она останавливается и зло смотрит на него.
— До?
— Да.
И он просто позволил ей валять дурака. Реван делаето глубокий вдох через нос, пытаясь подавить гнев и сделать то, что нужно.
— У меня есть цель, — начинает она.
Он повиновался ей однажды, и он будет делать это снова.
— Какая? — Взгляд Утара ровный, почти плоский. Но она знает лучше. Он её, в конце концов.
— Ты знаешь, зачем я здесь.
— Звёздная карта.
Она кивает.
— Пусти меня в гробницу Наги Сэдоу.
— Это не так просто.
— Почему нет?
Это то, чего она хочет, это то, что нужно сделать.
— Вы знаете ритуал лучше, чем кто-либо, — говорит Утар. Он подходит к ней ближе, смотрит ей в глаза. — Есть вещи, которых невозможно достичь одной лишь волей.
— Не для меня.
— Но вы — не вы, — шепчет он.
— Буду, — холодно возражает она.
— Ритуалы дадут вам движение вперёд. Битвы вернут вам силы. — Он проводит тыльной стороной пальца по её щеке, словно очарованный её обнажёнными чертами лица. — Вам не нужно, чтоб я говорил вам это, Учитель.
Реван сжимает руки в кулаки. Духи ситхов здесь сильны. Их нужно умиротворить до того, как они кому-либо подчинятся. Даже ей, в её нынешнем ослабленном состоянии. Нага Сэдоу — всего лишь один из призраков ситхов, и есть и другие, у которых свои желания. Прошли годы, но её разум прослеживает её старые пути, пытается сосредоточиться на гробницах, которые имеют значение — действительно имеют значение — для того, что ей нужно сделать.
Она отбрасывает его руку, её гнев всё ещё есть, и Сола слишком слаба, чтобы скрывать его так, как могла бы Реван.
— У меня мало времени, — предупреждает она.
Не нужно говорить о последствиях: не стой у меня на пути, не трать больше ничего моего.
Утар коротко кивает.
— Тогда позвольте мне больше не задерживать вас.
Реван поворачивается, чтобы уйти.
— Учитель?
Она ненавидит слышать это от него. Ненавидит слышать, как это говорится почти искренне, а не пропитано ненавистью и насмешкой.
— Что?
Он подходит к ней сзади, она поворачивается. В руках у него датапад. Он вжимает его в её руку и держит дольше, чем необходимо. Это вызывает её злой взгляд, потому что он слишком много на себя берёт, а она убивала и за меньшее.
— Всё, в чём вы нуждаетесь, Академия предоставит.
Реван фыркает.
— Конечно, предоставит. — Она вырывает у него датапад. — Потому что она моя.
***
В ту ночь она уходит к первой гробнице. Она оправдывается тренировками и медитацией, чтобы успокоить Карта и Джоли — последнего труднее убедить — и собирает достаточно припасов для двух-трёхдневного путешествия до гробницы Аджанты Полла. Затем она направляется в Долину.
Даже в этот час, когда пески сереют в темноте, здесь есть искатели, исследователи и юные ситхи, пытающиеся что-то доказать. Она думает, что именно так она и должна выглядеть. Это нелепо. Это всё нелепо. Чем скорее она сможет получить эту карту, вернуть Звёздную Кузницу и убить Малака, тем лучше…
Её разум застревает на последнем пункте. Она, в конце концов, знает, что это нужно сделать. Потому что Республика могла изображать из себя что угодно, но Малака нужно было «остановить», а джедаи не убивали своих пленных.
А она не была джедаем.
Она не в первый раз задаётся вопросом, не поэтому ли ей позволили поучиться на Дантуине. Позволили ей притвориться одной из них, точно зная, что это не так. Потому что она не боялась грязной работы, могла запачкать руки в крови, а они, как всегда, не стали бы.
Это не значит, что Малак этого не заслужил. Он пытался убить её, трусливо и издалека. И он…
Он захватил Дантуин. Единственное место в галактике, к которому Реван никогда бы не позволила прикоснуться мандалорцам. Возможно, её приют. Когда-то. Он заслужил смерть за одно только это оскорбление в её адрес.
Но был и Телос. И Тарис. А теперь, может быть, Раката, если он тащит Бастилу туда, куда она думает.
Голоса напоминают ей: правило двух. Или он, или она, и она знает, чьи руки более способны удержать галактику.
Подойдя ко входу в гробницу, она без раздумий убивает гончих и шираков. Позволяет молниям свободно течь сквозь неё, вырываясь из кончиков пальцев и уничтожая зверей без помощи световых мечей. С каждой смертью она чувствует себя сильнее, движется быстрее и легче. Стыдно осознавать, насколько слабой она позволила другим сделать себя.
Гробница Аджанты Полла — одна из немногих относительно нетронутых временем. Помимо песка, скапливающегося в углах и щелях её каменных и металлических дверей, нет никаких признаков повреждений. Она взваливает на плечи рюкзак, смотрит на вход.
Прошли годы с тех пор, как она была здесь в последний раз.
***
Она делает то, что одновременно необходимо и не связано с Малаком, поскольку каждый из них решает свои проблемы самостоятельно. Гробницы находятся достаточно далеко от того места, где она построила свою Академию, чтобы она могла игнорировать их, и достаточно близко, чтобы на них могли посмотреть новобранцы. И поэтому она проводит время в стенах мёртвых, пытаясь выведать их секреты.
Одним из первых, к кому она идёт, является Аджанта Полл. До того, как она входит в его гробницу, она почти ничего о нём не знает. Но, когда она оказывается внутри, то видит выгравированные на стенах изображения, смотрит голокроны, и она понимает его историю.