— Уже в храме?
— Да, — подтверждает он.
— Я так понимаю, он пришёл не один.
— Нет.
Реван закрывает глаза. Думает о Левиафане. О том, как он превзошёл её — даже если не смог дойти до конца. Потому что она была ослаблена. Потому что он ослабил её.
Но затем она думает о Коррибане. О вихре молний, в котором она выжила, и о жизни, пусть другой, которую ей удастся восстановить. Она уже не та, что раньше — так сказал Малак, когда они в последний раз встретились. Не тёмная. Не светлая. Посередине.
Возможно, это будет иметь значение. Потому что, наверное, пора. Может быть, всё кончится в белых песках Раката, а не на Кузнице.
— На этот раз, — предупреждает ракатанец, — не уничтожайте наши реликвии.
Она не может ничего обещать.
***
— Не ожидал, что у Реван будет так много друзей, — говорит Кандерус легкомысленно.
— Я говорила, что была здесь раньше.
— Просто не понимал, что отрубленные головы врагов — это способ дружбы. — Он ухмыляется. — Наше первое столкновение было бы гораздо более гладким, если бы ты отдала мне Кало Норда.
Реван качает головой, невольно забавляясь. Она всегда ценила мандалорскую лёгкую грубость. Особенно сейчас, когда она чувствует присутствие Малака, которое всё приближается с каждым шагом к монолитному зданию храма вдалеке.
Небо над ними голубое, волны прилива спокойные и ровные. В этом во всём есть что-то, что намекает на окончание долгого пути. Может быть.
Она не думает, что перестала двигаться вперёд с того дня, как десять лет назад прижала ладонь к центральному дереву и ушла со двора.
— Неплохое место для уединения, — говорит Карт, чтобы заполнить тишину. Она видит, как он смотрит на неё, и изо всех сил старается не замечать этого. Они совершенно разные люди, и она знает, что самое большое, чем они могут быть друг для друга — это попутчики в большом путешествии. — Если игнорировать местных жителей, пытающихся убить друг друга.
Кандерус фыркает.
— Люди убивают друг друга повсюду.
Она не может не согласиться.
Они доходят до храма. Она проводит пальцами по чипу в руке.
— Там будут ситхи, — ровно говорит она, чувствуя их присутствие, как подводное течение, пытающееся утянуть её с собой.
— Как я уже сказал, — бормочет Кандерус, втыкая стимулятор в бедро, — люди убивают друг друга повсюду.
Реван улыбается сжатыми губами. Вводит коды.
Дверь открывается.
***
Она не замечает. Это её гордость, её высокомерие. Она не видит, как его гнев превращается в решимость. Её не волнует, что Саул Карат больше не приветствует её по каналу связи. Она почти упускает из виду отсутствие Малака на её брифингах.
Она попрощалась с ним в тот день, когда он забрал её из вихря. Они были мертвы друг для друга с тех пор, как она взмахнула световым мечом и забрала часть его.
Она не замечает.
Это единственная и самая большая ошибка, в которой она когда-либо признается.
***
Они достигают вершины храма, и Реван останавливается, когда видит вдалеке фигуру в тёмной мантии. Она думает: Митра, но это не Митра. Митра ушла. Мертва, насколько ей известно. И связь, которая у неё с этим человеком, уже не та. Они не противоположности, они вместе удерживают баланс между жизнью и смертью Силы.
Они… связаны.
— Это?… — спрашивает Карт.
Реван закрывает глаза.
— Да.
Это Бастила. И она их ждёт.
Реван медленно вдыхает.
Она не думает, что она одна.
— Бастила потеряна, — предупреждает Реван Карта. Она знает, что Кандерус выстрелит до того, как у него может проснуться совесть. — Во тьме.
— Тогда мы её вытащим.
Она хмыкает от радости, которой не чувствует. Они настолько далеко, что не могут разглядеть черты лица друг друга, но Реван чувствует, как связь между ними ослабевает, как будто она слишком долго была натянута, а теперь её немного отпустили.
Но связь также даёт им чувствовать мысли и эмоции друг друга. Она видит Бастилу тщательно зафиксированной, и Малак наблюдает за её пытками. Её попытку и провал этой попытки — она не может обрести спокойствие перед лицом боли и страха. Реван видит каждый шаг, который она сделала на своём нынешнем пути, каждое падение и неудачу.
Она думает о том, как поступила бы Митра. Была ли она такая же после Малакора? Было ли её падение ошибкой Реван, как падение Бастилы — её ошибка?
Она смотрит на Бастилу и знает, что Бастила смотрит на неё. В этот момент кажется, что в галактике есть только они вдвоём. Реван пытается вспомнить себя в возрасте Бастилы. Если бы она была такой же надменной, упрямой и гордой. Такой же злой. Такой же испуганной.
Она понимает: зеркала. Они — зеркала.
— Каков план? — бормочет Карт. Но его рука приближается к бластерам, и Реван чувствует облегчение от этого движения.
Она закрывает глаза, но она видит себя так, как Бастила видит её. Препятствие. Кто-то, с кем её сравнивали и заставляли страдать из-за этого сравнения. Она думает, что она сильнее Реван, она жаждет, жаждет проявить себя. Бастила думает, что Реван ослабла, что это её шанс доказать Малаку…
Реван вздыхает. Позволяет себе открыть глаза.
— Без боя мы не уйдём, — спокойно инструктирует она, делая шаг вперёд.
Позади Бастилы появляется ещё одна фигура.
Одет в красное.
***
Её предали.
Это единственное объяснение. Она стоит спиной к мостику, слушая хаос позади. Ударная группа высадилась на её флагман, и она знает, знает, как они прошли щиты. Кто дал им коды.
— Лорд Реван, — говорит один из её командиров, приближаясь к ней и воняя страхом. — Силы джедаев взломали защиту мостика…
Она слышит приглушённое шипение световых мечей вдалеке. Но оно неуклонно приближается.
— Они не представляют опасности, — говорит она, глядя вперёд. На корабль Малака. На мгновение она почти может представить его на его мостике, смотрящего на неё. Это дешёвая тактика, даже для него, в их игре на двоих.
— Жалко, — шепчет она. Но она не злится. Она ничего не чувствует.
Звуки световых мечей и бластерных выстрелов становятся громче, и она поворачивается на каблуках, чтобы противопоставить себя силе, которая, по мнению джедаев, достаточна, чтобы противостоять ей.
Она думает: недостаточно. Быстро считает до семи. Во главе — девушка, едва снявшая падаванскую мантию, её нестандартные доспехи заставляют её немилосердно думать об Алеке в начале войны. Отчаянно жаждущем признания.
Один из джедаев замечает Реван и вырывается из строя. Твилек — кричит, машет световым мечом.
Она лениво взмахивает своим, и он падает. Реван наклоняет голову, холодно наблюдая, как джедаи уничтожают её оставшихся помощников и продвигаются вперёд.
— Тебе не победить, Реван! — кричит девушка.
Она почти смеётся. Она описывает световым мечом полную дугу, получая некоторое удовлетворение от паники на лицах позади упрямого ребёнка. Не говоря ни слова, она ждёт, пока они созреют, её руки расслабленно лежат на рукоятках световых мечей.
Но этого не происходит. Потому что Малак труслив и не видит причин и следствий за своей яростью.
Реван быстро всё понимает — она всегда всё быстро понимает. Сначала возникает давление в воздухе. Потом холод. Затем она чувствует жар в спине, боль от дюрастиловой шрапнели, пронзившей кожу. Наконец, раздаётся звук — треск, громкий. Взрыв, сотрясающий пространство, в котором она находится; она чувствует, как её ноги отрываются от земли, а её тело летит.
Её шлем защищает её — когда она врезается головой в консоль. Взгляд расплывается, голова раскалывается. Она думает о том, смерть ли это, и может ли она победить её снова.
Взгляд расплывается. Она чувствует, как что-то вырывается из неё, как это воспламеняется и разлетается пеплом. Она думает, что это сила. Гордость.
Взгляд расфокусируется и фокусируется снова. В один из моментов фокусировки она видит над собой лицо девушки. Видит, как её полные губы сжимаются в тонкую-тонкую линию.