Видит её серые глаза — широко распахнутые и озабоченные.
Она помнит, что у Митры были серые глаза. У Малака серые глаза. Всё всегда серое.
Реван протягивает руку, её пальцы вспыхивают в последней надежде, и она направляет всю свою оставшуюся силу на вызов молнии.
Корабль снова сильно трясёт, и её голова снова встречается с консолью.
Её последняя мысль перед тем, как началось её следующее и последнее путешествие, была о зверях в клетках на Ондероне.
***
Реван удерживает своё внимание на Бастиле. Молодая бывшая джедайка изранена, но практически вибрирует от предвкушения боя. Реван идёт вперёд, медленно, расправив плечи. Через мгновение она слышит шаги Кандеруса и Карта.
Она напоминает себе: ты уже не та. Ты не такая, какой он хочет тебя видеть.
Присутствие Малака — тяжесть, его взгляд ощущается давлением. Она знает, что он снова видит её лицо, её поведение. Он пытается выстроить осколки, которые у него от неё остались, в какую-то картину, которую он может понять.
Он стоит позади Бастилы, и поэтому она упрямо игнорирует его присутствие. Руки скрещены на груди. Всё его существо кричит волнением и какой-то самодовольной гордостью. Она почти смеётся, когда понимает, что он искренне верит: то, что он сделал из Бастилы, может превзойти её.
Реван останавливается менее чем в десяти футах, Кандерус и Карт окружают её. Никто не берётся за оружие. И долгое время все молчат.
Он хочет, чтобы она посмотрела на него. Она это чувствует.
Она не посмотрит. Она перестала потакать его мелким желаниям.
Ожидаемо, младшая говорит первой:
— Мы снова встретились, Реван.
— Бастила, — говорит Карт невероятно усталым голосом, — что ты делаешь?
— Это тебя не касается, — отрезает она, скривив губы. — Или тебя, мандалорец.
Кандерус смеётся, и это звучит почти искренне.
— Проблемы Реван — это мои проблемы, джедайка.
— Нет! Я больше не джедайка, и ты скоро поймёшь это! — Бастила выдыхает, явно разгневанная, а затем поворачивается к Малаку. — Видите, учитель? Я говорила вам, что Реван не будет бояться храма.
— Да, — тихо говорит он, подходя к ней. Она не двигается. Он берёт её пальцами за подбородок и поднимает его, пока у неё не остаётся выбора и она не встречается с ним взглядом. Серый цвет его радужек выглядит на солнце бледным пятном. Говорит он одновременно раздражённо и обвиняюще. — Потому что ты изменилась.
Его кожа обжигает её. Всегда обжигала.
— Какой в этом прок, Малак?
Его глаза сужаются — он не в силах уловить смысл.
Реван поднимает руку, обхватывает его пальцы своими. Малак широко раскрывает глаза, она крепче сжимает его пальцы и отталкивает его руку от себя.
Реван смотрит на Бастилу, а потом снова — на него.
— Из-за Митры? — тихо понимает она.
И — судя по его ухмылке — угадывает правильно.
— Ты всегда любила её. Готова была рискнуть жизнью только ради одного человека. — Он наклоняется вперёд. — Интересно, готова ли ты сделать то же самое ради Бастилы?
Ревнивый и придумывает лишнее — как всегда.
— Я рисковала жизнью не только ради Митры. И никто ничего не сможет у меня отобрать. — Реван кладёт руку на меч. — Я уже не тот человек, в которого ты стрелял.
— Ты лжёшь, — шипит он.
Она соглашается: всегда. Но она сохраняет спокойное выражение лица, насколько это возможно, старается не проявлять бунтующих внутри неё эмоций.
Карт неохотно переводит взгляд — с неё и Малака на Бастилу.
— У нас будет время на… что бы это ни было, позже. Бастила, мы должны идти. — Он хмурится и предупреждающе смотрит на Малака. Но это бесполезно. Малак и не переставал за ней наблюдать. — Я сообщил флоту Республики. Они могут появиться здесь в любой момент.
— Пусть идут, — усмехается Бастила. — Они ничто против мощи ситхов.
— Заткнись, — устало говорит Реван. — И возвращайся с ними на наш корабль.
— Мы не оставим тебя… — начинает Карт.
— Время бежать прошло, — рычит Малак, словно приходя в себя. — Это конец твоего пути, Реван. Ты больше никогда не увидишь Звёздную Кузницу.
Кандерус направляет на него бластер.
— Мне не нравится, когда кто-то угрожает Реван. Особенно трус, отказавший ей в честном бою.
— Теперь мандалорец? — Малак смеётся, коротко и горько. — Твоя коллекция дураков растёт.
— Давай просто покончим с этим, — говорит она, прежде чем он снова придёт в себя. Она помнит, что было на Левиафане, как он хотел убить Карта и похитил Бастилу просто потому, что она каким-то образом заботилась о ней.
— Да, — соглашается он.
— Я готова, Учитель, — начинает Бастила.
— Убей остальных, — командует он, глядя ей в глаза.
— Вы сказали…
— Ты переспрашиваешь? — рычит он, и она замолкает. Она смотрит на Кандеруса и Карта. Её два клинка загораются — с явной неохотой. Красные. Конечно.
Реван делает полшага назад.
Кандерус делает шаг в его сторону. Он всё ещё не опускает бластер.
— Скажи слово, Реван, и всё будет кончено.
При этом заявлении ярость Малака — ощутимая и резкая. Он не хочет никого лишнего, его отказ Бастиле достаточно показателен. До атаки, в которой она проиграла джедаям, он всегда был слабее. Но она знает: ему не потребуется многого, чтобы убить солдата и наёмника. Не сейчас. То, как он щурится, смотря на Кандеруса, ясно это показывает.
Она медленно вдыхает, тщательно обдумывает свои слова.
— Ты и Карт нужны мне.
— Чтобы убить какую-нибудь джедайскую принцессу?
— Он не причинит ей вреда, даже если потребуется, — резко заканчивает она.
Малак фыркает, но Кандерус подходит к Карту.
Как только он это делает, Реван протягивает руку и сжимает её в кулак.
Крыша храма трескается, разваливается пополам. Сила заставляет всех, кроме Реван и Малака, потерять равновесие, звук сталкивающихся камней и рушащихся стен заглушает всё вокруг. Она слышит своё имя тоном обеспокоенным — это Карт — и гневным — это Бастила. Но наконец пыль оседает, и остаётся — пропасть между ней с Малаком и остальными, и упавшие столбы, которые мешают им смотреть друг на друга.
И тогда она понимает, что к ней вернулась сила
— Учитель! — кричит Бастила, и Реван взволнованно выдыхает.
— Убей остальных! — громко рычит Малак.
— Реван! —кричит Карт. — Мы идём!
— Верните её на наш корабль! — приказывает она.
— Мандалорец и солдат против ситха. — Малак смеётся и подходит к ней ближе. — Я с нетерпением жду их смерти.
— Потому что они следуют за мной? — спрашивает она, уже зная ответ.
Его ноздри раздуваются.
Но она настойчиво продолжает:
— Потому что они важны?
— Никто для тебя не важен.
Она сглатывает, вспоминает пещеру. Вспоминает призраков, обещавших ей, что она умрёт в одиночестве. Голос у неё тихий.
— Они важны.
Малак зажигает свой меч, и его гнев будто бы ощущается в воздухе между ними — тёмным облаком.
— Можешь притворяться сколько хочешь, Реван. Время покажет, что это всего лишь ещё одна маска.
Она дышит.
Поднимает руки.
Её световые мечи оживают.
Ни один из них не двигается.
— Нападай! — требует он, когда этот момент затягивается.
Она не может заставить ноги двигаться. Да и он, кажется, не может.
Поэтому он решает помочь.
— Твой прогресс впечатляет, несмотря ни на что, Реван. — Он указывает на трещину в камне, и Реван странным образом вспоминает обещание, данное Старейшине: не уничтожать ракатанские реликвии. — Почти то, что было раньше.
Её тело напряжено, готово к бою.
— Это потому, что я была на Коррибане.
Он замирает.
Она давит.
— В Академии. Утар теперь возглавляет её — как я и обещала.
Его гнев в ответ на это имя пронзает Силу. Она решает не говорить ему, что он мёртв.
— О да. Твой маленький питомец…
— И я вернулась в вихрь. — Она с вызовом наблюдает за ним. — Я выжила. Я сильнее этого.