— Простите?
Она хоронит в себе что-то от девушки с Дантуина. Последнее послушание, последнее спокойствие. Этого больше не будет.
— Мне нужно знать, каково это.
Арканианин хмурится, затем видит световой меч на её поясе, и всё становится на свои места. В конце концов, она не первая, кто нарушает клятву.
После он отводит её обратно в палатку. Всё заканчивается, и она, не сказав ни слова, уходит в свою постель.
Утром, на рассвете, из разведки возвращается Алек. Он не знает, что она проснулась, не знает, что она чувствует, как он медленно проводит большим пальцем по её щеке. Его прикосновение тает, слышится, как он поднимает одеяло, и вскоре к ней прижимается его тёплая спина.
Она не спит. Она всё яснее и яснее понимает, что секс — это не то же самое, что и любовь. Это не так опасно, не так пугающе.
(Он бы не ушёл — она понимает это слишком поздно.)
***
— Ты просто должна дать этой штуке умереть, — замечает Кандерус.
— Может, ей не нужно твоё мнение, — бросает Карт в ответ. — Или всё не так, потому что тебе не платят?
— Может быть, это…
Она идёт впереди спорщиков, оглядывая густой тёмный лес Земель Теней в поисках мандалорцев, на которых они вроде как охотятся.
На самом деле, она не знает, почему остановилась около лежавшего на лесной подстилке вуки. И потратила немного драгоценного времени на его исцеление. Неестественная техника Силы, техника светлой стороны; она не использовала её с войны. Но раны Грррвара постепенно зажили.
Джоли тихонько хмыкнул, и она почувствовала его взгляд. Напряглась.
По словам вуки, в лесу были мандалорцы, которые приближались только к безоружным жертвам.
— Трусы, — выплюнул Кандерус, и этого было достаточно.
Она игнорирует спорящих мужчин. К ней подходит Джоли.
— Ну, по крайней мере, это хорошая ночь для прогулки.
— По каким критериям?
— Ты забавная.
Она приподнимает брови. Очень, очень немногие говорили ей, что она забавная. Мало кто из них остался жив.
— Впереди, — говорит Джоли. Кивает в сторону поляны. — Одна из их точек. Что ты хочешь сделать?
— Оставайся сзади, — приказывает она. И почему-то бросает ему свои световые мечи.
— Интересная стратегия. Думал, у тебя получится лучше.
Она смотрит на него.
— Почему?
Уголок его рта чуть поднимается.
— Можешь считать это догадкой.
Она не знает, что с ним делать. Проще всего, она думает, убить его. Но что-то ей не позволяет. Она говорит себе, что он нужен ей, чтобы добраться до следующей звёздной карты. И потому, что он всё ещё хранит её секрет.
Может быть, это так и есть.
Она идёт вперёд, где, она знает, поджидают её мандалорцы.
Как только она, явно безоружная, остаётся одна, появляются они.
Она окружена.
***
На неё брызжет грязь, только что бывшая пермакритом, — срабатывает детонатор. Взрывная волна сбивает её с ног, несёт по полю боя. Её останавливает только другое тело, они втыкаются друг в друга острыми конечностями, испуганно кричат, падая на землю. Им требуется несколько секунд, чтобы понять, что они не союзники; для мандалорца — чтобы схватить виброклинок, для неё — чтобы протянуть руку и толкнуть его Силой.
Клинок быстрее. Он вонзается её в живот, вкручиваясь.
Она кричит.
Снова взрыв, звон в ушах. Мандалорец вытаскивает клинок. Это страшнейшая боль из всех, что она когда-либо в жизни испытывала.
В её глазах темнота, что-то то парит, то мерцает. Она чувствует, как её голова откидывается назад. Мандалорцу удаётся встать, он сжимает лезвие, он готов нанести последний удар.
Нет. Она думает. Так не может быть. Она не может этого допустить. Она может повелевать всей вселенной. Она не может этого допустить.
Она кашляет. Что-то тёплое стекает по подбородку.
Лезвие снова вонзается ей в живот.
***
Она стряхивает кровь с кулака.
Под ней неподвижно лежит мандалорец. Она смутно осознаёт выстрелы бластеров Карта и Кандеруса, которые мягко находят цели — плоть, кости, сухожилия. Но это лидер, и он, очевидно, мёртв.
Она не использовала оружия. Она оборачивается, и Джоли молча отдаёт ей световые мечи.
Её пальцы оставляют кровавые следы на серебристых рукоятках.
— Где? — Говорит она устало. Мандалорец позади неё дёргает ногой. — Где звёздная карта?
Джоли закрывает глаза. Вздыхает. Будто бы за секунды становится на годы старше.
— Пошли. Я покажу тебе.
***
Она не может пошевелиться, и её не покидает мысль, что она лежит на погребальном костре.
Нет! Что-то в ней кричит. Не сейчас!
Её отрицание эхом разносится в Силе. Она чувствует, как её лёгкие заполняет воздух, как сжимаются мышцы её живота, как её заполняет боль.
Но её тело живо. Оно живо и по-прежнему может делать то, что нужно.
(Позже ей говорят, что она находилась под успокоительным. Что она не могла двигаться, потому что лежала в колто. Но она знает, она знает. Что бросила вызов чему-то. Она знает, что снова может бросить этому вызов.)
***
Голограмма раката, охраняющая доступ к звёздной карте, навевает воспоминания. Она задаёт ей вопросы, и ответы её безупречны. Безжалостны. Пока она проходит это испытание, от Карта волнами исходит неодобрение.
— Ты не можешь думать так на самом деле, — заявляет он, когда они идут через лес. Джоли и Кандерус отстают.
— В любом случае, разве это имеет значение? Она смотрит туда, где, она знает, вдали находится карта.
— Конечно, имеет, — возражает Карт. — Ты не такая.
Она не отвечает, сжимает кулаки. Он воспринимает это как приглашение продолжить.
— Ты исцелила этого вуки, хотя тебе не нужно было этого делать. Ты спасла Джухани. Это было необязательно. Ты помогла вуки, уничтожила Цзерку и мандалорцев. Освободила Заалбара и его клан от работорговцев. Ты можешь притвориться, что ты не такая, но я же видел.
Он встаёт перед ней, кладёт руки ей на плечи.
Она позволяет ему прикоснуться, его слова заставляют её на мгновение задуматься. Наверное, он видит её смущение — его лицо смягчается.
— Сола…
Она внезапно отталкивает его. Не останавливаясь, она решительно идёт к карте.
— Держи свои наблюдения при себе, — говорит она бесстрастно.
*
Когда открывается звёздная карта, она закрывает глаза и позволяет свету омывать её. Позволяет смывать всё лишнее. Уходит снова в темноту, где ей и место.
***
Алек смог найти её только через месяц после её клинической смерти. Он во время того боя отвечал за авиаудары. Она взяла задание, как только выздоровела. Нужно было сделать слишком многое. Не было времени тормозить.
Когда они наконец встречаются на какой-то вонючей болотистой луне, имени которой она даже не помнит, она забывает, что он не знает её скрытой правды: он не знает, что она нарушила клятву, что она умерла.
И от этого то, что он делает дальше, ещё более неожиданно.
Его действия решительны, быстры. Он кладёт руку ей на затылок, откидывает назад . Пальцы впиваются в её волосы. Тянут. Он тянется.
Его рот сталкивается с её ртом. Жёстко. Их дыхания сливаются. Кажется, будто всё его тело дрожит, будто он выпускает наружу незримые, бесшумные рыдания. Поцелуй длится недолго, и затем его руки обвивают её, прижимают к себе так близко, что она понимает, как он не хочет её терять.
Его лицо скрывается между её плечом и шеей. Из него будто уходит вся его сила, и он слишком высок и слишком тяжёл, и она не может его удержать. Они вместе падают на землю. Его дыхание жадное и прерывистое. Она жмурится, словно от боли.
Она тоже не знает его скрытой правды.
***
Она возвращается на «Чёрный ястреб». Осматривает медотсек, который Джоли решил привести в порядок. Она пока не понимает этого мужчину. Только мысленно оценивает изменения, которые он внёс в её жизнь за те несколько часов, которые прошли с того момента, как они покинули Кашиик.