Выработанная годами, моя настройка на борьбу начинается задолго до того, как автобус привозит нас во Дворец спорта. В день матча я думаю только об игре. Ни о чем постороннем, только об игре. Я твержу себе: «Ты обязан не подвести команду. С тебя спрос особый, ты — вратарь, ты — главный человек в команде». Днем я стараюсь уснуть. Нервы должны быть в полном порядке. Я становлюсь молчаливым: не расплескать бы в пустых разговорах весь настрой. Скоро матч. Вместе со всеми выпиваю черный кофе. Окружающее — то, что не относится к предстоящей игре, — окончательно перестает для меня существовать.
Каждый вратарь психологически готовится к матчам по-своему. Виктор Коноваленко мог часами раскладывать пасьянс. Александр Сидельников никаких заметных приготовлений не делал и внешне оставался совершенно невозмутимым. Я слышал, что знаменитый канадский голкипер Гленн Холл с целью привести себя в надлежащее состояние незадолго до матча начинал последними словами ругать хоккей, свою вратарскую долю, соперников, партнеров, зрителей, — словом, все и всех на свете. Так он снимал неизбежное напряжение и на льду появлялся уравновешенным.
Я же обычно замыкаюсь, ухожу в себя. Незадолго до отъезда во Дворец спорта перебираю свою «мысленную картотеку». С кем мы сегодня играем? С канадцами? Так… Что я про них знаю? Под броски выкатываться подальше — это само собой. Не расслабляться до последней минуты. Бросков наверняка будет очень много. Что еще?..
«Спартак» издалека ворота не обстреливает. Рижане постоянно заряжены на гол. И так далее… Я перебираю в голове особенности игры тех форвардов, которые сегодня коршунами налетят на мои ворота, обдумываю свою тактику, даю советы защитникам, мысленно прочерчиваю возможные траектории шайбы.
Я не суеверен, однако с годами выработался определенный ритуал подготовки к матчу, которого я старался придерживаться строго. Например, облачаюсь в хоккейную амуницию всегда в одной и той же последовательности. Перед самым выходом на лед обязательно вызываю в сознании какие-нибудь положительные эмоции: обычно вспоминаю удачную рыбалку в Вышнем Волочке.
…Итак, пора. Через минуту начнется наш первый олимпийский матч. И хотя соперник — сборная Польши — не из самых грозных, предстартовое волнение еще с утра охватило всю команду. Даже у меня руки предательски затряслись. А про молодых и говорить нечего: бледные лица, отрешенные взоры. Вот что значит — Олимпийские игры. За четыре года, прошедших после Лейк-Плэсида, мы ни разу не уходили со льда побежденными, трижды становились чемпионами мира, выиграли Кубок Канады, традиционные турниры на приз «Известий». Словом, удача сопутствовала нам везде, где мы участвовали. Но то поражение четырехлетней давности тяжелым камнем лежало на наших сердцах. Все ждали Олимпиаду. Ждали, как никто, и готовились к ней, не щадя сил. Тренеры строили подготовительный процесс с небывалой тщательностью. Стремились учесть все возможные обстоятельства, настраивали команду на борьбу с полной отдачей сил. Да, для советского хоккея эта Олимпиада должна была стать особой: или мы вернем потерянное четыре года назад звание чемпионов, или…
Мы не сомневались, что вернем. Никто не сомневался. Но слишком сильное желание победить тоже, случается, не во благо. Оно сковывает, связывает по рукам и ногам, мешает раскрыть все истинные возможности. (Помните, как похожее состояние коварно подвело канадцев в 1981 году на льду «Форума»?)
Да, команда Польши — не самый серьезный соперник. Хотя как посмотреть… В чемпионате мира 1976 года первый матч тоже свел нас с поляками. Некоторые молодые хоккеисты советской сборной вышли на лед с явно «шапкозакидательскими» настроениями. В раздевалке слышались разговоры: «Ну, это пустяки, этих мы запросто обыграем». Меня сначала не поставили в ворота — опять же из тех самых соображений: ожидали легкой победы. А что получилось? Соперники, построив самоотверженную оборону, отбили первый натиск и тут же сами пошли вперед. Наши ребята не успели опомниться, как четыре шайбы влетели в ворота сборной СССР. Хозяева льда (чемпионат проходил в Катовицах) не просто умело, я бы сказал, замечательно играли на контратаках. Они провели в наступлении не более восьми минут из шестидесяти. Формально преимуществом — причем подавляющим — владели мы, а шайбы забивали наши соперники. Так поучительно начался тот очень неудачный для нас турнир.
…Ну нет, теперь мы не повторим этой ошибки.