Однажды, так я так увлекаюсь, растирая Ольгу, что ловлю себя на том, что ласкаю ее. Одной рукой нежничаю с розовыми сосками ее аппетитной полной груди, а другой глажу половые губки и отзывчивый бугорок. От своих действий я сам нахожусь на краю пропасти. Ольга течет, нежно рвано постанывает. Вдруг задрожит и бурно кончает. Через мгновение я и сам изливаюсь на свой живот.
Когда это осознаю, мне становится чертовски стыдно. Потому как то, что сделал, в принципе, равносильно насилию. Я не должен себе такого позволять.
- Ну вот и приплыли, - с горечью произношу я. - Так не долго и самому поехать крышей. Все, нужно организовать для себя командировку. Хоть какое-то время побыть в дали от этого безумного соблазна.
Решаю. Делаю. Звоню Хамдану, сообщаю, что приеду в Оман проверить филиал. Последние дни до моего отъезда глаза Оли становятся более осмысленными. А может мне так хочется об этом думать.
Уезжая, решаю по возвращению отправить девушку на дальнейшую реабилитацию в медицинское учреждение закрытого типа и вызвать ее родителей. Теперь уже, когда некоторая шумиха от похищения, утихла, им точно можно приехать. Родители бомбили Ника звонками. Семья хотела забрать девушку домой. Препятствовать ни Ник, ни я им не можем. Может и это и хорошо, что родные заберут Ольгу. Может с ними, в кругу родных людей, она быстрее придёт в себя.
Неожиданно после моего отъезда звонит Йосиф и сообщает, Ольга начала говорить. Пока одно слово "Саша". Но и это радует! Еще она сделала мой портретный набросок. Вчера выразила желание выйти на улицу. Во время прогулки заинтересовалась лошадьми у конюшни. Одного коня долго гладила и ласкала. Потом, увидев байк, проявила интерес к нему. Села на мотоцикл, выполнила совершенно осмысленные движения. По словам врача, дело сдвинулось с мертвой точки, психика стабилизируется и возвращаются прежние реакций.
Сегодня утром Татьяна прислала смс:"Ольга подошла к роялю. Произнесла слово "можно?"
По приземлению в Хитроу я звоню домой. Начбез докладывает: девушка уже почти 8 часов играет на рояле. Перерыв был сделан по принуждению Йосифа. Во время краткого отдыха психиатру удалось вывести ее на прогулку и покормить.
После услышанного я еду домой в состоянии странного смятения. Зайдя в холл, бросаю пиджак, спрашиваю про Олю.
- Гораздо лучше. Удалось на ужин оторвать от рояля. Потом она пошла в душ. Отказалась от помощи. Сказала: "Сама". Говорить стала больше, но односложно. Играет только, что сейчас, - поясняет Татьяна.
По всему дому разносится напряжённая музыка Бетховена. Не желая нарушать ее внутренний покой, я иду сначала к себе принять душ и переодеться. Все это время музыка звучит. У меня прямо горит, как хочется увидеть Котёну. Закончив свои дела, иду на террасу, где Ольга лечит свою душу. По дороге музыка неожиданно оборвалась. В груди у меня сжалось, я ускоряю шаг.
Глава 25
Дойдя до террасы, застываю в проёме двери. Открывшаяся взору картина, от ее утонченного эротизма, захватывает и парализует…
Ольга в моей белой рубашке, надетой на голое тело и застегнутой всего на несколько пуговиц, сидит за черным роялем. Ворот ассиметрично распался, оголяя лебединую шею и алебастровое плечо. Тело девушки с мягким изгибом в пояснице держит идеальную вертикаль горделивой осанки. Шикарные ноги под правильным углом размещены внизу, а маленькие для ее роста ступни легко касаются рояльных педалей. Ее восхитительные кисти с изящными длинными пальцами нервно подрагивают на клавишах. Полная грудь с острыми сосками вздымается под тонкой тканью. Лицо - напряжённо и сосредоточенно, аккуратный носик вздёрнут, голубые глаза обращены внутрь себя, пухлые, влажные алые губы приоткрыты. Воздух вокруг девушки за роялем висит ощутимой живой материей, окутывая их прозрачной вуалью. Мгновение, и картина взрывается осколками, распадаясь на пазлы под стремительным единым движением, переданным нервным импульсом мозга телу, ногам, рукам, пальцам, клавишам, струнам. Мощный звук ударяет в воздух, стекла, стены террасы. Получив удар этой энергетики, я испытываю чувственный восторг и дикое возбуждение.
Моя рыжуля никого не замечает, играет отчаянно на разрыв. Тихо сажусь в кресло, боюсь испугать девушку или даже не так, боюсь спугнуть, процессы, происходящие в её голове, а может и в ее душе. Оля отчаянно играет, я наблюдаю и любуюсь.
В какой-то момент проваливаюсь в воспоминания передачи денег и освобождения заложниц. К сожалению, и мы, и служители закона, решив задержать хоть кого-нибудь из похитителей на месте закладки, лоханулись. Вспоминать об этом тяжело, и уже не хочется, потому что эта оплошность едва не стала причиной гибели девушек. Хорошо, что сотрудники частного агентства сработали оперативно, и Олю с Кэти успели найти.