- Как мы могли погибнуть? - шепчу я, в ужасе округляя глаза, из которых катятся слезы.
- Так, Оля, так и могли! Слава Богу Хамдан был в стране, и мне успели позвонить буквально перед моим вылетом в Оман.
- Тебе то зачем звонили? - очень тихо спрашиваю между выбивающимися всхлипами.
- Стандартная процедура перед операцией. В критической ситуации, когда речь идет о спасении жизни, врачи по протоколу всегда спрашивают мужа и родственников.
- Что спрашивают? Кого спасать в первую очередь спрашивают? Так они у родителей моих могли спросить?
- Родителей твоих самих нужно было откачивать. Отец лежит в кардиологии. Мама только после операции успокоилась и стала более адекватно думать. У врачей не было выхода. Они к Хамдану. Он позвонил мне. Не пидоргу же итальянскому звонить. Кто он тебе и детям, так сплошная фикция.
- И что, ты кого из нас выбрал? Кому ты отдал предпочтение? - спрашиваю уже без слез с металлом в голосе.
- Давай, милая, без истерик! Я все сделал так, как положено. Ты моя Львица! И всегда и во всем будешь для меня в приоритете. Ты нужна детям, мне и своим родителям. Все обошлось благополучно. Все живы и здоровы. Малышки пока в кювезах - специальных аппаратах для выхаживания недоношенных новорожденных. Они оснащены системой искусственной вентиляции легких. Как только девочки сами смогут дышать, начнется второй этап выхаживания. Врачи дают очень хороший прогноз. Малышки крепкие, с хорошим весом. Каждая весит чуть больше 2 килограммов. Как только вы все пойдёте на поправку, мы сразу же летим домой. Все, милая моя, бега твои закончены. И запомни, никакой опасности больше нет. И у тебя есть твой мужчина, все вопросы решаю я. Отдыхай, врединка моя строптивая! Днем мальчишек привезу, а то они совсем сникли.
При упоминании о мальчиках у меня снова слезы на глазах. Слушаю Сашу и понимаю, что он во всем прав.
Глава 54
Едем с Матвеем за Мироном. Старший занимается в школе юных интеллектуалов. Сегодня наша семья, наконец-то, забирает из клиники маму и малышек Миру и Майю.
Девочки за месяц окрепли и подросли, из красных сморщенных комочков они превратились в розовых пухлястых девчуль. Котёна тоже пришла в себя, правда исхудала сильно. В этот раз её грудь наполнилась молоком, и она решила сама кормить наших девочек. Малышки оказались жадными во всех отношениях. Поборовшись с судьбой за свою жизнь, они теперь с остервенением высасывают из своей матери все соки. Все время по очереди висят на груди Оли. Приходя в палату, с умилением наблюдаю за этой картиной.
- Пап, хочешь расскажу тебе тайну, - вырывает меня из мысленного потока Матвейка.
- Конечно, сын, особенно, если тайна страшная, - в знак поддержки подмигиваю младшему.
- Нет, не совсем страшная, но тайна очень тайная. Мирон и Лена - жених и невеста. Мирка сказал, что вырастет и женится на ней.
- Ты, Матвейка, сам это слышал или догадался? - уточняю у сына, благодарю силы небесные за доверие детей друг к другу и ко мне. При этом ставлю галочку поговорить с мальчиками, особенно с Мотей, о том, что тайны свои можно доверять только родителям.
- Папа, я подслушал в саду. Мироша Лене говорил, станет взрослым и женится на ней. Потом он сам мне сказал и предупредил, что это тайна. Ещё он хочет поговорить с тобой и с отцом Лены. Я его опередил и все тебе раньше рассказал, - весело выпаливает Мотька, сверкая от удовольствия своими лазурными глазами.
- Моть, большое спасибо, что ты мне доверяешь. Я горжусь этим, сынок. Очень горжусь. А ты больше никому тайну Мирона не успел рассказать?
- Нееее, пап, только тебе. Ещё маме хочу рассказать, ну может бабе и дедуле, - задумчиво говорит Мотька.
- Матвейка, давай с тобой договоримся, что ты тайны будешь рассказывать только мне и маме. Понимаешь, так будет правильно. Я и мама должны знать, что с тобой и Мироном происходит, чтобы мы могли прийти к вам на помощь, если это будет нужно. Вот, когда Мирошу в машину затолкали, ты поступил, как настоящий брат, все рассказал маме, и мы смогли Мира найти. Так что все верно, папе и маме тайны рассказывать можно и нужно, а вот другим, чужим людям, нельзя. Чужие могут воспользоваться твоей тайной и сделать всем очень плохо и даже больно. Понимаешь? Ты же не хочешь, чтобы тебе, Миру, маме, Мире, Мае, деду, бабуле, мне было больно?