Анюта Щербакова— моя подруга по несчастью. Первое время она со мной оплакивала уход Даниила Марковича, потом отпустила ситуацию и стала двукратной чемпионкой России.
— На следующий сезон я все равно заставляю тебя сменить программу, — ворчит Руслан, опуская руки на мои плечи. Я их скидываю.
— Запомните одно: я не ваша собственность. Если мне что-то не нравится — я ухожу.
Впервые эти слова я сказала Этери после контрольного взвешивания, глядя на ее нехорошее выражение лица. Затем я всё чаще повторяла слова, и ныне — это мой девиз.
— Ты слишком напряжена.
— Вы меня напрягаете.
Руслан матерится так, что только я его слышу. И уходит прочь. Это к лучшему.
— На лед приглашается Алина Загитова. Россия.
Я прыгаю, держась за бортик. Бросаю взгляд на одиноко лежащую салфетницу.
Больше никто не держит ее, пока я на льду. Больше я не ощущаю поддержки от тренерского штаба. Бросаю взгляд на своих коллег. Женя сжимает кулаки, а в ее взгляде только мольба. Я словно читаю ее мысли «к черту всех. Только не упади».
Моим коленям меньше всего нужна такая нагрузка. И я катаю программу, заставляя себя не думать о человеке, подарившем мне целый мир. Даня не только был моим тренером и любимым человеком.
Он был тем звеном, которое сдерживало меня от реальности. Заставлял почувствовать сказку. Но когда он ушёл, всё это ударило по мне, словно камнем.
Падать оказалось больно.
Трибуны аплодируют нехотя, им уже надоело смотреть на падающую Олимпийскую чемпионку.
В моих глазах больше нет слез и никогда не будет. Раньше меня пугало поражение — сейчас нет. Я проигрываю не только медали, но и уважение людей.
Падать больно. Вставать тяжело. И я ощущаю себя сломленной.
Полтора года назад я проиграла главное — свое счастье.
Я падаю. Каскад пролетел в топку. И я знаю, что это конец. Упускаю допущенные минуты на то, чтобы подняться и не встаю.
К черту Даниила. К черту Этери. Мне плевать на Руслана.
Олимпийской Чемпионки больше не существует.
/— Вы можете видеть свою бывшую ученицу. Поражение за поражением! Олимпийская Чемпионка сломалась. Как вы это объясните?
— Без комментариев.
Мужчина отмахивается от камер.
Его сердце разрывается от боли, когда он видит третье падение Алины Загитовой.
Зал поражен. Алина не встает на ноги. Она колотит лед/
========== Часть 26 ==========
POV Алина
— О чем ты только думала?! Завалить Чемпионат Мира ТАКИМ образом!
— Она не думала. В нее ударили гормоны. Хотя в девятнадцать лет их уже можно контролировать.
Мне хочется прихлопнуть обоих. Я лежу на больничной койке, разглядывая паутину трещин на потолке, ощущая необходимое желание отсюда сбежать. Этери твердит, что я позор. Нельзя было поддаваться своим эмоциям. Встать и докатать программу.
Руслан морально убивает меня, поддакивая тренеру.
— И что ты молчишь? Ты знаешь какие слухи сейчас пойдут? И что мы будем делать?
Знаю, да. Слухи — неотъемлемая часть моей жизни.
— Мы ничего. Я поеду в Ижевск.
Говорю это совершенно спокойным голосом. Я не смотрю ни на хореографа, ни на Этери. Она любит, чтобы ей смотрели в глаза.
Женщина наклоняется ко мне.
— Нет, ты не поедешь. Ты останешься здесь и будешь тренироваться до тех пор, пока не принесешь адекватное золото. Все будет хорошо, Алина…
Она обнимает меня и целует в лоб. Меня начинает мутить, но я пока не возражаю.
Прежде чем они уходит, я слышу (или мне кажется?) Слова Руслана, обращенные к Этери: «Это ты все испортила».
Дверь хлопает.
Я поднимаю разбитые в кровь руки.
***
POV Даниил
Я прилетел первым рейсом.
По новостям говорят ужасы. Падение Алины Загитовой закончилось катастрофой. Она в больнице.
Меньше всего мне хочется тревожить ее своим присутствием, поэтому я решаю поговорить для начала с ее родителями. На телефон отвечает только мама, она удивлена, но не сильно. Мы договариваемся встретиться у придорожного кафе.
— Я видел ее последний прокат и читал новости. Что произошло?
Женщина сжимает горячую кружку, ее руки дрожат.
— Все в порядке. Она просто морально подавлена. Думаю, придет в норму через неделю-две.
— Она травмировала себя физически?
— Только разбила руки о лед. Алину положили в центр реабилитации. Она почти не разговаривает. Этери и Руслан запретили пускать к ней посетителей. Мы разговаривали по телефону…
— Лейсан. Вас не пускают к собственной дочери?
— Так нужно. Для того, чтобы она пришла в себя. Этот год Алина сама не своя. Она старалась, правда старалась побеждать! Но девочки вышли из юниоров, и она окончательно потеряла веру в себя. Но я думаю, что есть еще что-то, то о чем она молчит.
Есть. И я это знаю. Я главный идиот в этой всей истории.
— Вы разговаривали с тренерским штабом?
— Да, я хотела забрать Алину после ее неудачного проката, когда она упала с лутца и потеряла сознание. Мне словно глаза открыли, когда я увидела свою дочь, такую хрупкую. В тот момент она была белее снега. Этери сказала, что забрать ее будет плохой идеей. Она заявила, что девочка просто пропадет в мире Фигурного катания. Что… что Алина никто без нее.
Я сжимаю салфетку, постепенно начинаю злиться. Договор теряет смысл, если одна из сторон расторгает его. Я готов надрать зад Этери, но больше всего хочется убить себя.
— Я должен рассказать вам все с самого начала. Это будет шокирующая история, как мать, вы можете сделать неправильные выводы. Но для начала… выслушайте.
И Лейсан кивает.
POV Алина
Ночью я не могу уснуть. Молча жую банан, уставившись на свою руку. Мне больше не больно, несколько стежков все же наложили, но это скоро пройдет.
Сначала я слышу шум за окном. Затем чей-то тихий голос и мат.
— Чертов охранник. Мудак да и только. Алина!
Я бросаюсь к окну и распахиваю его. Женя забирается, хватаясь за подоконник, затем быстро захлопывает его.
— Впервые вижу, чтобы снаружи было столько охраны. Они не пускали меня к тебе!
Девушка осматривает меня с ног до головы, я усаживаясь на кровать, еще не в силах поверить, что Женя действительно пробралась через окно.
— Маму и папу тоже. Врачи считают, что я еще морально неустойчива.
— Это Этери. Она боится твою мать как огня. Боится, что ты нажалуешься, и тебя заберут родители.
— Почему это? Я уже давно не приношу медалей, почему бы мне и не уйти в закат? Это вполне адекватное решение.
Женя мотает головой, вытаскивая из своих волос листики. Она бросает их на кровать, разводит руками.
— Ты все еще действующая Чемпионка Олимпийских игр. Она не может лишиться тебя. Этери может быть хорошим стратегом. Я люблю ее как маму, но иной раз ее методы могут быть пугающими.
Что она этим хочет сказать? Не знаю, да и не уверена, что я понимаю к чему это ведет.
— Она тебя не отпустит, Алина. — Женя объясняет это мне, словно учит маленького ребенка не совать пальцы в розетку.
— Тебя же отпустила.
— Я не принесла ей столько денег и славы.
— Она не монстр.
— Нет, но ради того, чтобы ты осталась в команде — готова на все.
Я бросаю банан на столик и поднимаюсь, приглядываясь к Жене. Она отдирает от штанов колючки, аккуратной кучкой складывает их на край кровати.
— Глейх в Москве.
Я замираю на месте. Она шутит? Действительно?
— Откуда ты знаешь?
— Видела новости в интернете. Он прилетел, потому что решил, что ты грохнулась о лед слишком сильно. Там вообще делают из тебя едва ли не инвалида. Так что думаю, что он действительно переживает.
Я бросаю взгляд на дверь и отворачивпюсь от Жени. Мой собственный разум не поддается мне, логика теряется. А мысль о том, что Даня здесь ради меня придает уверенности, что все будет…
— Это плохо, — говорит Женя, не замечая моего помутнение, — если он здесь, то Этери вполне может попытаться удержать тебя с его помощью.