– Заткнись! Замолчи, Грейнджер, замолчи же! – неистово кричал он.
Драко схватил перепуганную гриффиндорку за горло и грубо вжал ее в кровать, надавив на измученное тело. Гермиона начала задыхаться, сдавленно кашлять сквозь самодельный кляп. Она подняла полные страха глаза на красивого юношу и тут же притихла… Его платиновые длинные волосы непослушно растрепались, и Малфой снял тугую резинку, стягивавшую их. Длинные пепельно-золотые локоны рассыпались по широким плечам юноши, и он, аккуратно опустившись поближе к девушке, прошептал севшим от крика голосом:
– Не бойся меня, не надо… Я обещаю, львица, тебе понравится, но только если ты не станешь сопротивляться.
Странно было слышать эти слова после полученных ударов… Но так уже бывало и раньше, да… Распаленный юноша провел горячей рукой по припухшей щеке красавицы. Алкоголь, выпитый на приеме, туманил его разум, мутил четкую картинку в глазах, превращая ее в смазанный набор красок и силуэтов, далеких от реальности. Казалось, что сдержанный и холодный аристократ превратился в дикого неистового тигра, готового пожрать свою добычу.
Драко нежно приложил горячую ладонь к животу Гермионы и провел рукой вверх, наклоняясь к округлой груди. Он зажал зубами ее сосок, чуть посасывая, принялся ласкать нежную кожу груди своими горячими руками, рассчитывая получить хоть слабый отклик. Пульсирующее ощущение легкого наслаждения волной прокатилось по хрупкому тельцу девушки, но она не стала обманываться ожиданием. Грязнокровка сдавленно застонала, но самодельный кляп превратил ее довольный стон в неопрятное дикое мычание в набор звуков, так похожий на животный вопль.
Возбужденный до предела юноша по-животному зарычал, хватая Гермиону за волосы, притягивая ее к себе. Он приблизил свои губы к ее, собираясь поцеловать рабыню, но вспомнив про лоскут платья, покоящийся там, решил обойтись без ненужной ласки, пропустить ее.
Драко ловко подхватил стройные ноги гриффиндорки и закинул их вверх, загибая к самой голове бедняжки. Острая боль пронзила икры и бедра Гермионы, точно кто-то пырнул ее ножом, окропил простынь кровью. Девушка никогда не была особенно спортивной и уж тем более – гибкой, словно древесная ветвь, но Драко не обращал внимания на слезы горе гимнастки.
Малфой нетерпеливо приблизил свое красивое бледное лицо к ее стройным бедрам, проводя ловким языком влажную дорожку от ямки пупка и до чувствительного бугорка Гермионы… Но не спешил с удовольствием, нет. Он дразнил ее, мучил ожиданием, радовался собственному обману, точно дитя.
Она протяжно простонала, крепко вцепившись тоненькими пальчиками в простынь. Эта сладкая мука продолжалась еще долго, томила ее лоно. Малфой играл с ней, то проникал языком внутрь Гермионы, то ласково проводил его кончиком по ее нижним губам или клитору, вызывая непроизвольную дрожь во всем теле. Зачем это так приятно, зачем? Каждое движение умудренного любовным опытом юноши приносило Гермионе сладостное, порочное наслаждение, согревающее нутро красавицы… Точно адское пламя, точно костер инквизиции…
Драко чуть приподнялся и медленно вошел в Гермиону, двигаясь осторожно. Он принялся медленно, аккуратно двигаться навстречу сладким ощущениям. Воздух наполнялся запахом пота, чем-то звериным и древним, как сам мир. Зверь, живущий внутри сдержанного юноши – наконец вышел наружу, показался на свет и возликовал, улыбнувшись свободе. Он радовался и резвился на воле, боготворил каждое мгновение свободы, каждую секунду вне заточения. Дыхание Драко пахло дорогим коньяком, выпитым в поместье Темного Лорда.
Юноша ускорил движения, набрал темп. Он грубо вколачивался в покрасневшую красавицу, заставляя ее стонать все громче и громче, все сильнее цепляться за простынь, пока та с треском не порвалась на двое. Лоскуток ткани, что юноша затолкал девушке в рот, промок от слюны и выпал, шлепнувшись о холодный пол. Гермиона тихо постанывала, стараясь держаться потише, не злить хозяина, не распалять в нем пламя страсти еще сильнее.
Драко последний раз удовлетворенно зарычал, точно дикий кот, поймавший заплутавшую в ночи мышку. Он грубо двинулся Гермионе навстречу, входя на всю длину и причиняя легкую боль, затем замер, излившись в нее. Конец приходил так нескоро, забирал последние силы…
Юноша расслабленно опустился на грязнокровку и попытался нормализовать сбившееся дыхание. Его гладкая, слегка грубоватая бледная кожа блестела от пролитого пота. Гермиона, придавленная мускулистым телом чистокровного красавца, еле слышно, хриплым от криков голосом, прошептала:
– Я не могу дышать. Драко, пожалуйста, слезь…
– Подожди секунду… Дай перевести дух, сейчас продолжим, – ответил ей хозяин, целуя ключицу Гермионы. – Всего секунду, Грейнджер, я хочу больше… Я не закончил с тобой.
Малфой резко перевернул обессиленную девушку на спину и чуть приподнял за стройные бедра, нетерпеливо хмыкнув. Он вновь начал ласково гладить ее половые губы, принося Гермионе новую порцию щекочущего, дразнящего наслаждения. Вперед – назад, вперед – назад двигались длинные изящные пальцы Пожирателя. Он хищно улыбнулся и замер около плотно сжатого колечка. Нет…
– Что ты делаешь? Хозяин, прошу, не надо так делать, только не так… – прошептала Гермиона, понимая, к чему все клонится.
Она не была готова к таким экспериментам, понимая, что такой опыт не принесет ей ничего, кроме острой боли… Гермиона и прежде слышала о столь странных ласках, о них рассказывали подруги по несчастью и стражники в том темном подвале. Но Гермиона все надеялась, что они обойдут ее стороной, не смогут добраться до ослабшего в чужих руках тела, окатив новой порцией унижений.
– Ты принадлежишь мне, грязнокровка. Ты вся принадлежишь мне, каждый волос на твоей голове и каждая дырка в твоем теле. Мне решать, как тобою пользоваться, шлюха, только мне решать, – прошипел юноша.
Он аккуратно ввел в задний проход Гермионы два пальца, ласково массируя ее изнутри, словно надеясь на что-то… Может быть, ей даже понравится, кто знает? Резкое неприятное ощущение волной прокатилось по телу девушки, заставляя выгнуться от режущей боли… Нет, это еще нельзя назвать болью, она последует дальше. Гриффиндорка вскрикнула от неприязни, но Драко лишь улыбнулся. Он думал только о том, что она заслужила такого обращения. Она хотела быть шлюхой, и она станет шлюхой для него.
– Не надо, пожалуйста, не надо! – взмолилась грязнокровка, постанывая от резкой тупой боли чуть ниже живота.
– А ты расслабься, Грейнджер. Слыхал, что шлюхам такие ласки очень даже нравятся. Ты же у меня такая порочная, такая грязная…
Драко впился тонкими пальцами в бедра Гермионы, ближе притянул ее тело к себе и одним резким движением, приложив нелегкие усилия, вошел в извивающуюся девушку. В нее вновь вонзили нож, повернули его внутри и вытащили на свет. Словно хвастаясь содеянным… Грязнокровка пронзительно закричала. Тонкая струйка крови скатилась на светло-золотую простынь.
Рабыня пыталась вырваться, но Драко все сильнее вколачивался в ее хрупкое слабое тельце, притягивая бедняжку все ближе и настойчивее. Он не использовал смазку, не подумал об этом… Тошнота подкатила к горлу и Гермиона обессилено свалилась на кровать, как только юноша ослабил хватку. Жгучая боль объяла низ живота, когда Драко закончил свои дикие забавы и слишком быстро упал рядом с ней.
Ослабший юноша свалился рядом с Гермионой, грубо приобнял грязнокровку за тонкую талию и уткнулся в ее непослушные кудрявые волосы… Сознание его покрывалось мраком ночи, словно слоем пыли…Легкий аромат корицы послышался от тела девушки, зазывая слизеринца в сладкое, манящее царство Морфея.
– Я твой хозяин, девка… Я твой хозяин, и ты будешь меня слушать, – прошептал он и провалился в глубокий сон, не успев открыть глаз.