Джинни начала чуть заметно двигаться в такт мужчине, стараясь удержать ощущение нарастающего удовольствия. Она приподняла аккуратную веснушчатую ладошку и, приблизив ее к своим пухлым розовым губкам, закусила палец, стараясь сдержать внутри настойчиво рвущиеся стоны. По легкому неприятному привкусу крови во рту она поняла, что прокусила тоненькую кожу изящного пальца.
Все ее тело напряглось от неожиданного прилива адреналина, взывало к продолжению страстного танца любви. Гриффиндорке хотелось большего… Хотелось почувствовать мужчину внутри, ощутить его незыблемую порочную власть над каждой клеточкой своего изнеженного молодого тельца, вкусить прочность его мышц в полной мере…
– Повелитель… – прошептала она, чуть отталкивая его голову от себя.
– Ты уже готова, радость моя? – прошипел Темный Лорд, подняв на нее свои страшные красные глаза – щелки.
– Да… Да, повелитель, прошу вас, прошу вас, только не томите… – шептала она в безумстве желания.
Темный Лорд одним резким движением вошел в искореженное судорогой блаженства тело рыжеволосой рабыни. Он медленно, зазывающее двинулся в ней, стараясь принести девушке как можно больше наслаждений от такой подлой игры. Мужчине безумно нравилось дразнить девчушку, заставляя двигаться навстречу и умоляюще глядеть на него, прося прощения за нетерпение, моля о более резких движениях.
Том брал ее с пьянящей силой уверенного в себе самца, унося гриффиндорку с собой в тот храм чувств, в котором был верховным жрецом… Он не всегда был нежен, но и грубыми его касания не назывались…
Джинни теперь было совершенно неважно, что ее имеет ужаснейший волшебник всех времен, что она безвольная сломанная кукла в его сильных руках, что она больше не властна над своим телом, что окутанная чувственным туманом – полностью подчинилась ему. Лишь стоило ей взглянуть на это искаженное сладостной мукой лицо, встретить взгляд его пугающих красных глаз, как она убеждалась в том, что он, как и она, захвачен этим жарким огненным потоком их страсти.
Руки Темного Лорда плотно сжимали хрупкое тело рабыни в своих крепких объятиях, а его рот не в силах был оторваться от губ Джинни, сдавливая крики, рвущиеся из ее хрупкой груди. Он все набирал темп, ускоряясь, затем и вовсе останавливался, разглядывая лицо раскрасневшейся девушки. Такая сладкая игра длилась долго… Слишком долго, чтобы сохранить рассудок.
Внезапно, Том поднял ее хрупкое тельце, а сам улегся на мягкую софу, закинув нежную красавицу на себя. Он ласково провел рукой по ее подтянутому животу и, чуть приподнявшись, прошептал:
– Теперь твоя очередь работать, сладкая моя…
Темный Лорд устало откинулся на спинку софы и принялся разглядывать нежное загорелое тело спутницы, точно ища в нем что-то новое… Впрочем, ему всегда хватало и этого. Каждый мускул его жилистого тела блестел от горячего пота, излучал силу, что таится где-то внутри. Дыхание чуть сбилось, а жилка на шее бешено билась, гоняя кровь с конца тела в другой его конец…
Джинни, послушная в его страстной мольбе, села на затвердевший орган повелителя, впустив «гостя» внутрь своего разгоряченного лона. Она с немым удовольствием смотрела, как ее господин, словно паша, уверенный, что ему не откажут – удовлетворенно откинулся на спинку софы и ласковым взглядом взирает на рыжеволосую гриффиндорку. Девушка гордо держала свое тело, совершая мягкие толчки навстречу удовольствию, извиваясь под его голодным взором. Она не открывала взгляда, не отводила глаз.
– Так я могу видеть тебя всю. Чувствовать тебя всю…– хрипло произнес господин, поглаживая живот Джинни.
Глаза его, устремленные в темноту, расширились, осматривая ее нежное хрупкое тельце, разгоряченное страстью, шелковистую округлость высоких, гордо стоячих грудей, выпуклых, от его ярой страсти сосков. Темному Лорду казалось, что Джинни слеплена по образу и подобию самой прекрасной богини, что она – отражение поэзии прошлых веков, что она совершенна в каждом своем недостатке.
О, древнегреческая Афродита, египетская Хатхор, древнеримская Венера… Не пожалели Вы сил, создавая такую, как Джинни, столь изящную фигуру, нежные черты… Такую хрупкую и нежную, такую сильную и слабую… Неужели сила красоты в противоречивости? Неужели в этом и заключено оружие женщин…? В том суть их, коварство и злоба?
Он засмеялся, увидев, как она смущенно отводит взгляд, не прекращая ласковых манящих движений. Мужчина коснулся руками ее мягкой груди, узкой изящной талии. Его пальцы цепко держали гиффиндорку, пока она обхватывала, обнимала его покрасневшими коленями, принимала его внушительный орган внутрь своего узкого разгоряченного страстью лона.
Острое, словно стрела ощущение заставило ее тихонько вскрикнуть и начать двигаться еще быстрее. Ее движения – медленные и беспомощные не устраивали опытного мужчину… Ему было мало непорочных ласк испуганной девочки. Он хотел видеть ее женщиной. Страстной, сладкой женщиной, опытной в порочной любви и манящей в своей силе…
Том чуть притянул красавицу за стройные загорелые бедра и начал с нечеловеческой силой двигаться внутри нее, понимая, что боли он не приносит. Его не смущали обманчиво болезненные всхлипы девушки, болезненное ощущение острых коготков, впивающихся в его иссиня-серую спину. Сейчас он хотел лишь одного – достичь сладостного пика…
Наконец, найдя ритм удобный для них обоих, Темный Лорд принялся целовать ее стройную длинную шею, словно волшебством находя самые чувствительные ее участки. Девушка податливо наклонялась ближе к повелителю, желая угодить всем его желаниям, она стремилась быть той рабыней, что жила в его мечтах. Обитала в бесконечных коридорах разума самого темного. Самого жестокого из великих волшебников…
Она испытала новое, иное ощущение, более насыщающие, чем самый первый раз их любовного экстаза. Сейчас он брал ее после сладостной радости общения с подругами, после ощущения давно потерянного и вновь обретенного счастья, после долгожданной встречи. Эта смесь эмоций, скрытых внутри – дарила девушке тягучее, пылкое ощущение безумства… Словно что-то ласково щекочет ее под нежной девичьей кожей, дарит тепло чужих пальцев.
Жаль, что исход, как всегда, неизбежен. Экстаз. Изнеможение, насыщение такой силы, какую просто невозможно выдержать… Затем давящая слабость. Калечащая слабость заставила ее бессильно упасть на изнеможенного любовной мукой потного мужчину.
Джинни дышала часто и глубоко, она пыталась ухватить хоть кусок воздуха, чтобы продолжить дыхание… Казалось, что с каждым вдохом кожа вновь насыщается живительным кислородом, а мышцы осторожно наполняются потерянной силой, восстанавливают ее. Страшно признаться, но объятья Темного Лорда давно стали гриффиндорке родными.
Он ласково гладил ее длинные рыжие волосы, не пропуская ни одного локона, что так упрямо извивался в его руках. Темный Лорд нежно поцеловал ее веснушчатый висок. Это чувство… Так сладко. Волан-де-Морт разлепил сухие тонкие губы и противным, шипящим голосом, спросил:
– Скажи, душа моя, чего еще сейчас желает твое сердце? Но не лги мне. Даже не думай, не смей обманывать…
Длинные густые ресницы Джинни затрепетали от немого счастья. Она довольно улыбнулась и приподняла свое хорошенькое личико, вглядываясь в змеино-красные глаза своего властелина. Он был так пугающе прекрасен, так заманчиво красив, окруженный аурой неимоверной силы. Красив не внешне, как смазливые юные мальчишки, что приходят погостить вечерами, нет… Внутренние его качества: уверенность, стойкость, мужество и неимоверная гордость – дарили Темному Лорду особый аристократический шарм.
Искусный волшебник, приятный собеседник, сильный и надежный мужчина… Был бы ты красив как раньше, Том, был бы так же молод… Не был бы ты одержим навязчивой манией к уничтожению беззащитных магглов… Может, тебя смогли бы полюбить по-настоящему? Не так одержимо, как безумная Беллатриса, не так слепо и сухо, как верные псы – Пожиратели, а нежно и ласково, как женщина любит своего мужчину, как жена любит мужа…