А что же тогда было у Малфоя-младшего? Только ненависть! Бесконечная жгучая ненависть, заменившая ему кровь, мысли и чувства… Она грела Драко в непростительно холодном подвале Слизерина, она заставляла его просыпаться по утрам и совершать ритуальные проклятья в сторону счастливых гриффиндорцев…
Кребб и Гойл никогда не были настоящими друзьями Драко. Они вечно ошивались где-то рядом, словно тупоголовые домашние питомцы, вечно поддакивающие и раздражающие в своей преданности. Панси, постоянно преследовавшая его, так надоела, что, узнав о ее «героической» смерти в битве за Хогвартс, Драко лишь вздохнул с облегчением… Возможно, что с Забини их связывает нечто большее, чем деловые отношения, более тесный контакт. Они часто гостят друг у друга, обмениваются новостями, выпивают вместе по выходным. Теодор, ставший целителем, чрезвычайно полезный для Драко человек. Работа Пожирателя приносит юноше много проблем со здоровьем. Нотт идеально с ними справляется… Малфой даже не мог вспомнить, сколько раз Теодор вытаскивал его с того света. Проклятые мракоборцы…
Драко сладко улыбнулся, смакуя мысль о том, что его школьные знакомства хоть и не были теплыми, а сослужили ему хорошую службу, более выгодную. Он – жив, а всеобщий любимчик Поттер – мертв. Зеленые глаза давно изъедены червями, а в серых появился металлический отблеск…
День слишком быстро клонился к вечеру. Сумерки сгущались, а солнце озаряло небо ярко-багряной полоской, прощаясь на несколько долгих часов. Дрова в камине лениво потрескивали, а виски разнесло по телу слизеринца приятное тепло, знакомое ему так близко…
Юноша с шумом опустил стеклянный стакан на каменную поверхность камина и отправился наверх по длинной винтовой лестнице.
Драко перешагивал высокие каменные ступени, стараясь идти как можно быстрее, преодолевая расстояние с ребяческим нетерпением. Жгучее желание вдруг захватило его, он забыл, как дышать, говорить, думать… Руки невольно сжимались и разжимались в ожидании сладостного часа удовольствий.
Боже, как это приятно! Знать, что в спальне тебя ждет та, которую ты желал все эти годы… Знать, что она не сможет тебе отказать, что ей придется повиноваться, проломиться под натиском сильных рук… Знать, что она страшится той минуты, когда вновь увидит его, услышит за дверью чьи-то шаги.
Интересно, как скоро она сойдет с ума, лишится остатков разума? Гермиона, которую Драко когда-то знал, просто не сможет вынести такого позора… Странно, что она не свела счеты с жизнью сразу после поражения своих дружков – идиотов. Интересно, гриффиндорка обрадуется, узнав, что до нее Драко уже успел испытать слащавую Джинни Уизли?
Ох, Джинни… Трахать ее было вдвойне приятней от осознания того, что когда-то она была подружкой Поттера. Драко наивно полагал, что столь сильная волевая девушка проглотит язык, подохнет в муках, но не станет молить о пощаде, трястись в его руках… Он думал, что Поттерова подруга сделана из чего-то покрепче, что она готова умереть за свои слова, принципы… Как же слизеринец ошибся! Рыжая потаскуха уже на следующий день клялась и божилась, что готова присягнуть Темному Лорду, лишь бы ее никто больше не трогал.
Малфой уже и не помнит, кому ее подарил. Кажется, что ее забрал сам Темный Лорд, желая поближе узнать ту самую девушку, что долгое время владела его дневником. «Великий освободитель» имел странное влечение к старым вещам Поттера. Говорили, что он самолично убил семью магглов, в которой Гарри когда-то вырос. Глупо. Словно бы одолжение Поттеру сделал… Кажется, что этот полукровка терпеть не мог своих родственничков.
Ох, зачем он это вспоминает, почему думает о прошлом в столь сладкий момент? Какая разница, кто у него был раньше? Сейчас Малфоя ждет истинное, ни с чем несравнимое наслаждение. Гордая, нахальная Грейнджер, что так любезно «согласилась» удовлетворить все его самые порочные желания…
========== 3 - Укрощение строптивой. ==========
Тьма расступилась так охотно, что девушка вздрогнула под натиском дневного света… Гермиона очнулась на огромной мягкой кровати под высоким изумрудно-зеленым балдахином. Она слегка приподнялась с высокой подушки и услышала легкий и тихий звон, прямо рядом с собой. Долгое время гриффиндорка не могла понять, что являлось источником столь тонкого звука, пока не коснулась собственной шеи.
Черный кожаный ошейник с серебряным бубенчиком неприятно сдавливал горло, напоминая о том, что произошло не так давно… Такие она видела раньше только на кошках, на домашних псах и кроликах. Рука Гермионы сжалась в кулак, а губы ее искривились в горькой полуулыбке. «Так я теперь домашнее животное?» – спросила она себя.
Девушка встала с кровати и неторопливо оглядела комнату. Холодные и неприятные зеленые и серебряные тона, такие ненавистные и отталкивающие, окружали грязнокровку со всех сторон. Комната, ставшая ее опочивальней, была достаточно большой…
В ней имелся неброский камин из искусственного камня, два массивных глубоких кресла, повернутых к нему. Оконная амбразура была такой широкой, что дневной свет мог запросто осветить всю комнату, закрасться в самый дальний угол. Девушка повернула свое хорошенькое личико в сторону окна, выходящего на запад, ровно туда, где заходит солнце. Стало быть, поместье было расположено так, чтобы все спальни в доме выходили именно на запад… Рассвет не должен тревожить спящих аристократов, а закат обязан баловать их своей красотой.
Золотой диск почти закатился за горизонт, оставив за собой лишь полоску яркого розового света… На горизонте точно разгорелся пожар… Грязнокровка пережила этот день. Ну надо же! Целый день в Малфой Мэноре, долгий и жестокий день, превративший ее в чью-то вещь, игрушку.
Да, Гермиона узнала это поместье. Именно здесь ее пытала полоумная Беллатриса – тетка Драко… Девушка приподняла тонкий рукав шелковой зеленой сорочки и увидела на своей руке белые тоненькие буковки, складывавшиеся в противное слово «грязнокровка»… Оно преследовало ее всю жизнь, обернулось клеймом на выбеленной коже…
Дом, что принес Гермионе так много боли, собирается превратиться в ее тюрьму, в могилу, если повезет. Драко уж точно не для того купил девушку, чтобы отпустить на волю, подарить ей лучшую жизнь. Этот гаденыш всласть с ней наиграется, а затем отдаст Темному Лорду, за весомую награду, или сам прикончит, решив, что слишком долго ждал этого часа…
С Драко их связывали особенно «тесные» узы. Еще в школе они были ярыми антагонистами, противились мыслям друг друга. Гермиона – честная, добрая, искренняя, не могла равнодушно смотреть на то, как Малфой – скользкий и злобный мальчишка, выросший с серебряной ложечкой во рту, обижал младших, будучи старостой… Они вечно бранились. Драко и его компания постоянно задирали золотое трио. Он был вездесущим кошмаром уже тогда.
Девушка услышала шаги, доносящиеся из пустого коридора. Тяжелые и громкие… Грязнокровке казалось, будто они отдавались эхом по всему поместью, слышались в каждой из комнат. Ее сердце вдруг так застучало, словно захотело выпрыгнуть из груди и сбежать. Гермиона попятилась назад, к кровати. Губы жадно ловили воздух, а проклятое сердце металось, билось в горле, душило, готовилось выпрыгнуть… Казалось, что оно уже во рту, ждет момента… Вот, она чувствует вкус! Или это страх? Металлический, неприятный и противный привкус застыл на языке, мешая думать о чем-то кроме непрерывно приближающихся шагов.
Драко остановился возле массивной черной двери без ручки… Его сердце стучало так же быстро, но виной учащенному пульсу был не страх… Нарастающее нетерпение, экстаз победителя… Он лениво повел плечом в предвкушении веселья.
– Откройся, – прошептал он.
Дверь быстро отворилась, впуская высокого юношу внутрь. Слизеринец оглядел комнату, отметив, что домовики постарались на славу, выполнив работу на удивление быстро. Серебряная змея кольцами вилась над камином… Драко слегка пошатывало от выпитого виски, но голова его оставалась светлой. Юноша взглянул на Гермиону, забившуюся в угол большой кровати. «Ох, глупенькая… Это тебя не спасет. Здесь ты от меня не спрячешься.» – подумал он.