Рука юноши метнулась вниз, пытаясь стянуть с девушки последний предмет одежды. Гермиона, улучив момент, когда слизеринец отпустил ее руки, начала яро вырываться. Ее ладони все настойчивей старались освободиться из плена, она бессознательно тянула их к себе и выдергивала, чтобы наконец освободить. На этот раз старания жертвы оказались не напрасны, они вознаградились проведением. Малфой не смог удержать девушку… Гермиона скатилась с высокой кровати и в порыве отчаяния метнулась к широкому окну.
Драко… Он же был ловцом слизеринской команды по квиддичу, слишком ловким для такого неуклюжего побега. Если он когда-то с легкостью ловил крошечный сверкающий на солнце снитч, что для него слабая и медленная грязнокровка, вымотанная долгими годами заключения? Надежда на спасение заставила Гермиону искать его так близко… Как обманчивы могут быть чувства.
Юноша резко вскочил и вновь навалился на Гермиону, придавив ее к холодному каменному полу. Он ловко сдернул с нее трусы и начал расстегивать собственные штаны, гремя застежкой ремня. Глаза Гермионы вновь наполнились слезами, когда она осознала, насколько жалки ее попытки побега…
– Я хотел по-хорошему! – закричал он.
Он больше не пытался дразнить ее, вовлечь в процесс более ласковыми касаниями… Юноша резко вошел в нежное девичье лоно, яростно прижимая Гермиону к холодному полу. Легкая боль пронзила его пульсирующий от напряжения орган. Она такая тугая, такая узкая там внутри, что хочется кричать от наслаждения… Гриффиндорка издала громкий вопль, полный боли и отчаяния… Она ожидала, что это будет неприятно, но чтобы настолько…
Толчок… Грудь Гермионы плотнее прижимается к полу, соски скользят по холодной поверхности, вжимаясь в нее. Пальцы сжимаются до белизны в костяшках. Только не кричать…Только не кричать, нет… Он не получит такого удовольствия, не насытится ею так легко…
Драко, опьяненный страстью, не давая девушке свыкнуться с новыми чувствами, начинал набирать темп. Толчки медленные, но глубокие… Они проникали слишком глубоко, касаясь нежных стенок… Боль нарастала, превращалась в единый поток колющих ощущений, заглушая все чувства… Она выбивала из глаз девушки слезы, заставляла ее кусать губы.
Сколько удовольствий, пьянящих чувств наслаждения! Каждое движение – всплеск приятных ощущений… Малфою показалось, что двигаться становится все легче и легче, точно его орган скользит внутри девушки все охотнее. Неужели ей это нравится? Указательный палец юноши лег на клитор девушки, нежно массируя самый чувствительный бугорок ее плоти.
Гермиона, не привыкшая к таким ласкам, сквозь боль почувствовала резкий приятный всплеск ощущений чуть ниже живота… Она невольно вскрикнула, вновь заставив Малфоя возликовать, насладиться очередной победой. Острая боль заглушала все эмоции. В ушах повис неприятный гул, не давая отвлечься на что-то, забыть о происходящем хоть на краткий миг… Гриффиндорка перестала вырываться, но продолжала сдавленно всхлипывать с каждым новым движением… Зачем? Может быть, если расслабиться, это и правда принесет ей наслаждение, но чуть позже, не сейчас, не сегодня…
Юноша поднял ладонь с бедер девушки и бережно провел пальцами по ее бледной спине, не прекращая слишком резких движений. Что это? За пальцами слизеринца тянулась неровная кроваво-алая дорожка. Дыхание Малфоя участилось от прилива положительных эмоций.
– Ох, Гермиона, это такая честь – быть твоим первым мужчиной! Ну же, скажи, что тебе нравится! – прокричал он.
Девушка молчала, изо всех сил стараясь не кричать, не издавать никаких звуков, чтобы не распалять желание в юноше. Его дыхание сбилось, стало рваным… Драко все больше и больше походил на жадное до ласк животное, движения его были еще грубее. И сильные пальцы тискали грудь девушки так болезненно… Тело ее ныло, меж ног начинало саднить…
Драко, окончательно обезумев в своей страсти, вколачивался в бедняжку так быстро и глубоко, что смог выдавить из нее мольбы о пощаде… Голос девушки был тихим, сиплым… Дыхание слизеринца заглушало его, превращало в жалобный писк кухонной мыши, что прячется где-то внизу, у самого пола…
– Хватит… Больно… – прошептала она еле слышно.
– Ччччшшшш… Еще немного, не бойся. Расслабься и наслаждайся, – прошипел Драко, обхватил лицо девушки тонкими пальцами.
Он поцеловал ее в затылок и сделал еще пару особенно грубых толчков, прежде чем закончить акт «любви». Девушка почувствовала что-то теплое, разливающееся внутри нее, что-то мерзкое, липкое… Малфой притянул ее лицо к себе за пышные кудрявые волосы и поцеловал Гермиону в дрожащие искусанные губы. Он обрадовался, не встретив сопротивления.
– Ты же можешь быть такой сладкой девочкой, Грейнджер, такой хорошенькой, когда не упрямишься, – прошептал он, стараясь нормализовать дыхание.
– Ты отвратителен… – ответила Гермиона, не находя сил.
Драко глубоко вздохнул, затем торопливо поднялся с холодного пола, натянул штаны. Опьянение прошло, не оставив после себя и воспоминания… Разве что этот приятный алкогольный запах еще сопровождал молодого господина, преследовал его, точно порочный призрак развлечений. Слизеринец вышел из комнаты, напоследок бросив девушке:
– Я приду завтра утром… Надеюсь, что ты будешь ждать меня в лучшем виде…
Эта дверь закрывается слишком громко, ее петли скрипят, и звук этот похож на детский плач…
========== 4 - Холодная вода, горячая вода… ==========
Гермиона не могла любоваться рассветом из окна своей мрачной комнаты… Вовсе не потому, что не желала видеть восход солнца. Она просто не может обратить к нему свой взор, возрадоваться солнцу, поднявшемуся над холодной землей. Единственное окно, имеющееся в комнате, выходит на запад…
Девушка лежала в постели, так и не сомкнув глаз за всю ночь. Тревожные воспоминания терзали ее симпатичную кудрявую головку, мешая закрывать глаза, погружаться во тьму собственных век. Она вспоминала день решающей битвы… В голове возникали тошнотворные картинки, запечалившиеся тем страшным днем. Гриффиндорка увидела, как Невилл упал замертво, сраженный заклятьем Темного Лорда. Она увидела, как Лаванда Браун кинулась на кого-то из Пожирателей, а тот лишь усмехнулся и покончил с ней… А потом еще и Рон… Ее милый, храбрый Рон, что так громко смеялся, играя в шахматы…
Девушка вспоминала его смерть с особым ужасом. Уизли пытался увести подругу с поля боя, спасти ее…. Они уже потеряли Гарри, Парвати, Невилла, Лаванду и многих других. Гриффиндорец пытался вывести Гермиону за пределы школы, чтобы они вместе смогли трансгрессировать прочь, затаиться. Битва проиграна… Какой выйдет толк, если они оба падут в бессмысленной бойне?
Рон планировал организовать команду, способную противостоять Темному Лорду. Многие-многие мракоборцы, школьные учителя, здравомыслящие волшебники – обязательно присоединятся к ним, помогут… Они проиграли битву, но не войну! Жаль только, что планы юноши обречены были на провал в самом своем начале. Один из Пожирателей заметил сладкую парочку дезертиров и незамедлительно послал в них непростительное заклятье.
Рон закрыл Гермиону своим телом, спасая от неминуемой гибели. Пожиратель, увидев, что молодые люди упали на сырую землю, решил, что оба погибли. Но нет… Умер только Рон… И самая нежная частичка души Гермионы. Голубые глаза возлюбленного вмиг потускнели, а розовые губы искривила легкая полуулыбка. Интересно, больно это… Умирать?
Она плохо помнит, что же происходило дальше. Крики, стоны, грохот валящихся на землю тел… Какофония битвы не смолкала, набирая мощь. Девушка ползком добралась до границы и трансгрессировала домой в надежде на спасение. В немагическую часть Лондона… Родители давно уже в Австралии, не помнят о родной дочери. Жилище Гермионы осталось нетронутым. Все ее детские рисунки так и висели на пустом холодильнике… Комната девушки была завалена всевозможными книгами, а во дворе висела огромная табличка: «Продается».
«Дезертирша. Вот ты кто, вот ты кто! Грязная трусиха! Поганая, мерзкая…» – думала она.