– Рад приветствовать вас, – прошипел Темный Лорд, сдержанно кивнув. – Проходите, занимайте свои места.
Сивый остановился где-то в начале стола, а Драко проследовал в конец, ближе к Темному Лорду. Он устроился по правую руку от своего господина, оглядев всех собравшихся. Все эти неприветливые, злобные лица не внушали Драко ничего, кроме ненависти. Да, он всегда улыбался, завидев коллег, всегда старался поддержать их беседы ни о чем, старался быть вежливым, но лишь потому, что его аристократическое происхождение требовало этого. Стены, густо увешанные картинами, сейчас почему-то давили на Драко со всех сторон. В тишине зала Драко слышал, как громко бьется его сердце.
Слизеринец вспомнил и собственный дом. Малфой Мэнор, величественный, полный преданных слуг и раритетных вещей – всегда казался Драко главной гордостью успешной семьи. В горле шевельнулось что-то, когда Малфой представил себя в будущем. Он ведь всегда думал, что станет руководить целой страной, что ему придется держаться со всеми предельно холодно, не имея близких друзей среди многочисленных подчиненных. Даже семья его будет жить… Без него. Ведь слизеринцу придется постоянно быть на работе, исполняя свой долг.
От мыслей о том, что этот круговорот ненависти так никогда и не закончится, Драко стало дурно. Он представил как вновь и вновь старается выдавить из себя улыбку, завидев Забини на улице. Малфой представил, как ему приходится терпеть общество Дафны или Астории при свете дня, ощущая всю пустоту их неряшливых мыслей. Пальцы юноши дрогнули, точно от удара электричеством, когда громкий голос Темного Лорда оповестил всех новоприбывших о начале собрания.
– Полагаю, что раз уж все мы в сборе, пора начать встречу, – сказал Лорд, поднимаясь с места.
Его иссушенное старостью и болезнью тело поднялось с большим трудом. Ноги Волан-де-Морта осторожно волочились по полу, пока Пожиратели опускали взгляды. Никто не мог отважиться усомниться в силе Темного Лорда в открытую, но все давно уже решили для себя, что дни дряхлеющего старика постепенно подходят к концу. Наверняка многие из них уже делят его пожитки, рабынь и заслуги, что останутся как вечное напоминание о трех ужасных годах перестройки.
– Доложите мне, взяли ли вы повстанцев, Кребб? – недовольно прошипел Лорд, остановившись напротив незадачливого Пожирателя.
Маленькие перепуганные глазки Кребба забегали, словно ища поддержки в лицах многочисленных коллег, однако, никто не спешил к нему на помощь. Никто не желал оказаться на его месте, и никто не хотел сам попасть в подобное положение, пытаясь помочь «другу» выпутаться.
– Нет, мой Лорд, мы… Мы не смогли поймать их, – виновато пробубнил Кребб, стараясь не встречаться с хозяином взглядом.
Тишина вновь закралась в зловещий зал. Драко, далекий от всего, что происходит вокруг, представил себя в рядах тех, против кого он ведет борьбу. В его мечтах Гермиона держала слизеринца за руку, напевая какую-то воинственную песню. Ее глаза сияли в свете звезд, прямо как тогда, на озере… Сердце болезненно сжалось, когда Малфой вдруг осознал, что такая жизнь ему больше по душе, чем вечное притворство. Юноша слышал, как трещит несуществующий костер, как десятки таких же смельчаков, как он, оживленно беседуют, не изображая добродушие, а излучая его. «Почему? Почему я родился в своей семье? Почему не мог быть магглом?» – спросил себя Драко, грустно глядя на отполированный до блеска черный стол.
– В твоем распоряжении было двенадцать волшебников, олух! – вскричал Темный Лорд, недобро оскалившись.
Его красные глаза торопливо пробежались по всем присутствующим. Мужчина с болью думал о том, что на службе у него состоят бесполезные отпрыски бесполезных чистокровных аристократов. Темный Лорд устал от всех них, но не мог отказаться от поддержки высшего слоя общества. Его губы сжались в тонкую ниточку, когда Волан-де-Морт пытался вернуть себе самообладание.
– Господин, они постоянно находятся в движении. Вы же знаете, что Драко уже близок к тому, чтобы узнать место положения их баз. Без него мы не можем сделать ничего, – мямлил Кребб, стараясь скинуть с себя тяжелый взгляд повелителя.
Малфой оскалился, недовольно прикрывая рот рукой. Этот болтливый олух переключил внимание Темного Лорда со своей персоны на Драко, тем самым выведя его из приятного транса. Образ Гермионы стерся из головы, сменившись разгневанным Темным Лордом. Драко успел заверить себя в том, что не может больше продолжать подобную жизнь. Жизнь под маской холодного, неприветливого человека. Он не может больше служить этому мужчине, что разваливает страну, превращая общество в обозленных друг на друга тварей.
Серые глаза не дрогнули, встретившись с красными щелками глаз Темного Лорда. Холодок пробежал по спине, но Малфой приказал себе держаться отстраненно и сдержанно. Не позволять Пожирателям заметить свой страх, не дать им повод для пустой жалости. Пусть эти ублюдки запомнят его именно таким, если слизеринцу все-таки хватит отваги отказаться от должности и бежать на следующий же день.
– Драко, о, мальчик мой, я знаю, что ты принес мне хорошие вести… – произнес Темный Лорд с надеждой в глазах.
Малфой грустно взглянул на него, словно прозрев в один короткий миг. За этим устрашающим видом, за этой репутацией жестокого, могущественнейшего волшебника скрывается жалкий, трясущийся от страха смерти старикашка, готовый на все ради ускользающей, точно с трудом пойманная рыба, власти. Юноша чуть приоткрыл губы, словно собираясь произнести то, зачем пришел, но замер, раздумывая…
«Нотт… Теодор Нот…», – пронеслись в его голове слова Симуса, последние его слова, прежде чем тьма приняла вымученного гриффиндорца в свои объятья. Этот шепот, полный страдания шепот крутился в голове Драко, мешая ему ответить Темному Лорду. Драко раздумывал над тем, назвать ли повелителю имена всех заговорщиков, оставшихся в живых, обретя тем самым еще более прочное положение, или бежать, бежать, не оглядываясь, хватая за руку любимую грязнокровку…
– Я узнал имена некоторых повстанцев, – сухо произнес слизеринец, стараясь не отводить взгляда.
Шепотки пронеслись по рядам Пожирателей, как только фраза, сорванная с уст Малфоя, была завершена. В их головах никак не могло уложиться понимание того, что они наконец достигли хоть какого-то, даже такого малого прогресса в поимке бунтарей. Однако, перекошенное гневом и завистью лицо одного из бывших одноклассников затерялось где-то среди Пожирателей Смерти.
– И что же нам это даст? – спросил он, задыхаясь от злости.
Глаза Темного Лорда блеснули недобрым огоньком, и он повернулся в сторону неаккуратного оброненного вопроса. Шепотки в момент смолкли, встретив гневный взгляд повелителя. Губы Темного Лорда оказались плотно сжатыми, а глаза горели адским огнем. Малфой, предчувствуя неприятности, отважился самолично ответить на вопрос, адресованный, судя по всему, ему.
– Мы сможем контролировать их семьи, обвинив отпрысков в измене. Скажи, стал бы ты распинаться о равноправии, зная, что твою мамашку повесят, как только закончишь? – произнес Драко, не скрывая насмешки.
Осторожные, несмелые смешки посыпались со всех концов стола. Лишь Сивый, откровенно раздражавший всех присутствующих, залился громким басистым смехом, брызжа слюной. Оборотень не вызвал неодобрения Темного Лорда, как и слова, что Драко позволил себе произнести. Темный Лорд, сияя от полученных вестей, повернулся обратно к Драко, жадно поглядев в его бледное лицо.
– Эти сведения без сомнения будут полезны, – прошипел Темный Лорд, одобрительно кивнув. – Скажи, Драко, много ли среди озвученных фамилий чистокровных семей?