– Доверься мне, – попросила Эфира. – Как своей сестре, как человеку, к которому ты бежала от своих кошмаров, доверься мне.
Беру могла еще вспомнить времена, когда ее вера в Эфиру была непоколебимой. Безупречной. Когда Эфира была ее старшей сестрой, когда она все исправляла одним своим присутствием.
Когда она потеряла это? Когда впервые при взгляде на сестру, единственного человека в мире, которого на самом деле любила, задумалась, не монстр ли смотрит на нее в ответ?
Теперь она внимательно посмотрела в лицо Эфиры. Отчаянный блеск в ее темных глазах. Шрам, который пересекал левую сторону лица, – напоминание о том, что она сделала с Гектором.
– Беру, – попросила Эфира, – пожалуйста.
Возможно, Эфира была убийцей, может, внутри нее сидел монстр, как и внутри самой Беру.
Но она все еще оставалась ее сестрой.
С мокрыми от слез щеками, Беру кивнула в согласие и бросилась к Эфире.
– Очистите путь! – крикнула Эфира толпе.
Люди расступались перед ними, словно страшась, что Эфира вытянет и их эши, как вытянула эшу Ильи.
К горлу Беру подкатила желчь при мысли о нем, но она сжала челюсти и подавила ее. Эфира подтолкнула Палласа, своего заложника, чтобы он шел перед ними, и двинулась через платформу. Другую руку она протянула Беру.
– Давай, – сказала она. – Я выведу нас отсюда.
Доверься Эфире. Беру подошла к ней и взяла сестру за руку.
10. Джуд
Джуд подождал до утренней смены стражи, прежде чем взяться за дело. Он провел ужасные четыре дня в башне узников, в одиночестве, и ничто не могло отвлечь его от мыслей. Он так много раз повторил про себя их план, что был уверен – он может рассказать его наизусть без запинки.
Первый шаг – попасть в башню узников – был достаточно легким. Он проник в цитадель в костюме караульного, а потом надел обычную одежду и запер себя в камере. На следующее утро изобразил побег, и его перевели в более охраняемую башню узников.
Джуд мог лишь надеяться, что остальная часть плана пройдет так же гладко. Он держал маленький пузырек, который Гектор спрятал в его ужине в ту же ночь. Внутри плескалась капелька темно-зеленой вязкой жидкости. Алхимик Потерянной Розы сказал, что этого должно быть достаточно.
Отведя руку с пузырьком как можно подальше от тела, Джуд открыл его и брызнул на дальнюю стену камеры. Жидкость тут же начала проедать камень, пока не образовалась дыра шириной в руку, через которую теперь виднелось серое небо. Края дыры слегка дымились.
Джуд разложил тонкое одеяло, которое ему тут дали, и выглянул из отверстия. Его камера располагалась на той стороне башни, которая не выходила на амфитеатр, где должна была сейчас находиться Беру. Он видел лишь океан, накатывающий на утес в сотне футов внизу.
Он вспомнил, как оказался на вершине маяка Назиры с Антоном и последующее падение с высоты в море.
Джуд отмахнулся от воспоминания, перекинул ноги через край и стал спускаться по внешней стене башни. Камни становились хорошей опорой для ног, и благодаря подкрепленной Даром силе и балансу он легко обошел башню по кругу, несмотря на ветер, замораживающий его пальцы.
Добравшись до другой стороны башни, он наконец увидел амфитеатр, наполненный сотнями маленьких фигурок, слишком маленьких, чтобы разобрать, кто есть кто. Паладин начал спускаться и остановился на половине башни, где камни были отмечены краской. Он нажал ладонью на один из них, и тот слегка сдвинулся. Джуд надавил до конца и проник в открывшееся отверстие.
Он оказался в еще одной камере, пустой, не считая оставленных там Гектором вещей. Джуд переоделся в грубую одежду, которую оставил ему друг, и пристегнул один меч к поясу, а другой убрал на спину. Ему хотелось почувствовать знакомую тяжесть Остроконечного Клинка, но он потерял его, когда передал его Палласу в Бехезде вместе с остальными Реликвиями. Они, несомненно, были где-то спрятаны, ведь Паллас нуждался в древних, пропитанных Даром вещах, чтобы поддерживать Печать, заточившую бога внутри Беру.
Джуд взял стеклянную сферу, наполненную яркой, переливчатой жидкостью, и спрятал ее в кармане плаща, а затем снова вылез через отверстие в стене башни. Крепко цепляясь за камни одной рукой, он разбил сферу о стену. Жидкость заблестела, разливаясь по камням.
Джуд мало что знал об алхимии или других профессиях Дара разума, но ему пришлось предположить, что алхимик, создавший это зелье и то, с помощью которого он сбежал из камеры, был гением. Переливчатая жидкость при соприкосновении с воздухом должна создать вспышку ослепительного света, которая покроет всю территорию между башней узников и сторожевой башней напротив. Но истинная гениальность состояла в том, что реакция происходила только через десять минут. Достаточно времени, чтобы Джуд занял свое место.