Обычно самим Охотникам за работу не платили. Потому что Гильдия выплачивала им ежемесячное жалование из так называемого Лесного Сбора. Это плата за услуги Охотников для тех, кто заключил с Гильдией договор, обычно взимаемая раз в полгода. И это обстоятельство имело для Лесных вообще и для Охотников в частности двоякое значение. С одной стороны, это позволяло и сообществам Лесных, и Гильдии, иметь неплохие доходы и приток тех вещей, которые либо трудно, либо вовсе невозможно было изготовить в Лесах. С другой - не так уж мало обычных людей Лесных и, особенно, Охотников, недолюбливало, считая, что те наживаются на чужих бедах.
Что же Лесные в ответ на это? В основном, пожимали плечами, прекрасно понимая, что попытки переубедить подобного сорта публику кончатся лишь тем, что та ещё пуще обозлится и ещё сильнее поверит в свою правоту. Охотники же, особенно старые и опытные, и вовсе приноровились не замечать злобных взглядов и проклятий, что шепотом посылали им в спину, наивно полагая - их не услышат.
А теперь вновь вернёмся на Тракт к Тристе и её товарищам. Вместе с ней их было четверо. Хотя бывает так, что Охотники работают и втроём, и вдвоём, и даже в одиночку в исключительных случаях, сейчас их был ровно стандартный квад. Сама Триста, Виллем - рогатчик, Фаррел - псарь, Ровена - застрельщица. Фаррел и Ровена были близнецами - одинакового и весьма внушительного роста, с одинаково светлыми, почти белыми волосами, пронзительно голубыми глазами и отличались лишь полом и характерами. Ровена была открытой, общительной, любительницей шумных посиделок, а её брат предпочитал им компанию своих волчаков да лесные чащобы. Виллем же, своими завитыми усами и тонкой бородкой клинышком, походил на мушкетёра, которых, правда, в Мире Полнолуния не было. Зачем он избрал себе такой стиль? Ровно по тем же причинам, что и многие другие молодые Охотники, которые хотели внести в свой облик некую "изюминку". Кстати - он был самым красивым в этой компании, по мнению Тристы, которая была в него влюблена. На удивление, взаимно, что бывает довольно редко.
- Эх, уже и сапоги промокли, несмотря на щедрость пропитки... Когда ж запасы воды на небесах наконец иссякнут? - посетовала Триста.
- Давай я тебя понесу? - предложил Виллем. На голову выше Тристы и сильный, как медведь, он без труда мог нести её хоть сотни миль. Но...
- Вот ещё! Я не до такой степени немощная! - фыркнула своенравная рыжая особа - И потом, если ты слишком сильно устанешь, то ночью нам с тобой будет скучновато, не находишь?
- Ну, ты можешь быть сверху...
- Сдаётся мне, ещё час - другой такой ходьбы, и я не смогу... - Триста на пару секунд остановилась и энергично почесала правое бедро.
- О, скоро совсем заживёт, раз чешется - заметил Виллем - И всё же, впредь не лезь на рожон, хотя бы для меня, хорошо? Ловец, даже молодой, это очень опасный противник!
- Да это не я лезла на рожон, это тварь эта дюже быстра оказалась! Вообще, конечно, ничего себе, сходила за водичкой! Повезло, что Ловец на той глине оскользнулся и в воду рухнул. А то эти раны бы не ноге были, а на шее. И лапу я ему едва ли успела отсечь, не оступись он так нелепо... В любом случае, здорово, что ты с ребятами так быстро подоспел, а то...Бррр... И представлять не хочу! Жуткие твари эти Ловцы, в общем!
- Эй, а вы куда рванули! Стоять! Тьфу! - в сердцах стукнул себя кулаком по ляжке Фаррел, потому два его волчака со скоростью молнии рванули вперед, мигом исчезнув за пеленой дождя.
- Ты их сегодня не кормил ещё? Ну, вот, результат - они сами себя решили прокормить. Наверное, какую-то зверушку побежали загонять. - предположила Ровена.
- Было б чем их кормить. Мы так-то уже с полдня должны быть в этой... Как её... Амфибрахии... Амбро...тьфу, забыл. Я запасы на столько не рассчитал. - буркнул Фаррел
- В Амобрахии. - поправила Триста - Полдня не полдня, но неприкосновенный запас-то должен быть на такой случай, нет? Кто из нас вообще псарь, братец? Стоп! Я одна это слышу?
- Что, где-то впереди человек кричит? - спросил Виллем, вытягивая из повозки за древко свою рогатину.
- Именно.
- Нет, я тоже... А вы, ребята?
- Ага! - хором ответили Фаррел с Ровеной.
- Надо глянуть, что там случилось. Тем более, волчаки туда побежали... В общем, рванули! - Триста быстро, как сколько ей позволял плащ, побежала на крики. Остальные, отставая буквально на шаг - за ней. Бежать пришлось недолго.
Через две сотни шагов они остановились, увидев прелюбопытную картину. Тракт вывел их на мостик через небольшую речушку. Посреди мистика стояла повозка. Некрасиво стояла, криво - потому что наполовину свисала с мостика и застывшие в неподвижности правые колеса немного не доставали до мутной воды. На самой же повозке живой статуей застыл полноватый мужичок, остриженный под горшок, с растрепанной бородой. Почему-то без плаща и вымокший, естественно, до нитки. К груди он прижал, как оберег, большой нож. Острие которого смотрело как раз на парочку волчаков, увлечённо рвущих рогожный куль. Время от времени они выхватывали из него куски какого-то мяса и тут же, почти не жуя, их глотали.