— Кристиан, задержитесь, — обратилась я после окончания собрания, дожидаясь ухода других членов сената.
— Слушаю, Ваше Величество.
Брат был чуть ниже Теодора и широкоплеч, его черные волосы уже тронула седина, но голубые глаза все так же походили на отцовские.
— Когда эрцгерцогиня обрадует дворец своим визитом? Что у нее за болезнь, что каждое ее отсутствие оправдывается дурным состоянием? Не скрываете ли вы от меня ее смерть?
— Как бы я посмел? — он опустил глаза, но продолжал стоять все так же ровно. — Ее Светлость слаба в силу возраста, от того и избегает дальних поездок, но в ее действиях нет желания оскорбить вас.
— Вы в этом так уверены? — я усмехнулась, отвернувшись. — Последний ее личный визит во дворец состоялся более 5-ти лет назад, но мне не стоит воспринимать это как неуважение?
— Я поговорю с эрцгерцогиней.
— Уж будьте так любезны.
Ярого желания встречаться с матерью у меня не было, но ее избегание очень меня злило. Нет, огорчало. Даже став матерью самой, я нуждалась в материнской любви, которой не получала, но была свидетелем. В период нестерпимой боли от потери мужа, я теплила надежду, что спустя годы мама поддержит меня хотя бы в самый скорбный момент, приедет лично и обнимет, как никогда не обнимала, а я все прощу и забуду, но присланное письмо с соболезнованиями было сухим, написанным по шаблону. Читая его, я почти рассмеялась. На что надеялась та маленькая девочка внутри меня, с которой мать даже не простилась должным образом, отправляя в новую семью в возрасте 9-ти лет?
Марка Монро была одной из самых молодых и богатых благодаря выгодным бракам. Белокаменный город, вымощенный брусчаткой, усеянный плодовыми деревьями и увитый диким виноградом, казался ярким пейзажем кисти Артура Керсаля. Даже воздух здесь был сладок.
Маркиз не без гордости водил нас с Карлайлом по улочкам, показывая музеи, театры, большие торговые ряды и, конечно же, порт. По впадающей в море реке день и ночь плыли перевязанные бревна, которые тут же попадали в руки мастеров, заполонивших большую часть береговой линии.
— Теодор вновь будет отчитывать меня за плохую заботу о вас, — вдруг забурчал Карлайл, когда мы вдвоем сели за столик ресторана с видом на море.
— С чего бы?
— Весь ваш рацион: сигареты да кофе.
— Не надо врать, я еще миндаль ем.
Я понимала возмущения рыцаря, но в жару мне совсем не хотелось есть, а в Монро солнце пекло с такой силой, что в середине дня абсолютно все жители прятались по домам. Белые здания с красными крышами красовались расписными закрытыми ставнями, из прохожих на улицах оставались лишь муравьи, а единственным звуком — крик чаек. Жизнь здесь казалась до странного безмятежной и спокойной.
— Маркиз сегодня обещал показать подготовленные флаги и паруса с изображением герба.
— Будто что-то удивительное в этом есть, — я вздохнула, смотря на синюю водную гладь.
— Что ж, маркизу нужно показать свое почтение и доказать, что он занят полезным делом.
— Стоит ли признаться, что я приехала из-за горячих источников? Было интересно слушать маркиза поначалу, но на третий день кажется, что надо мной летает надоедливая чайка
— Он так жаждет признания, что если вы для похода на источники обернетесь в один из подготовленных флагов, то он расплачется от счастья, — Карлайл закурил сигару, при этом отобрав у меня портсигар с моими сигариллами, — хватит с вас. И поешьте уже хоть что-то, похожее на еду. К вашему сведенью, мне угрожали смертью, если вы не поправитесь достаточно для возвращения менструации в ближайшие 2 месяца.
— И кто это посмел обсуждать с тобой мои месячные?
— Ваш обеспокоенный камергер.
— Наглец, выпорю по приезде.
— Давно пора.
Нам вынесли глубокие миски с неизвестным салатом, да и вспомнить момент его заказа я тоже не смогла, но Карлайл не удивился блюдам, а оперативно придвинул одну из них мне и всучил в руку вилку.
— А у тебя есть мечта?
— Ну почему вы вечно о чем-то думаете? Просто поешьте и отдохните, освободите голову.
— Сложно ответить? — я надулась, но решила заесть неприятное чувство. — Меня на днях кронпринц озадачил этим вопросом.
— Наша империя в руках человека, которого в ступор поставил вопрос 14-летки? Что ж, тогда я просто надеюсь, что доживу до старости.
— Ах ты! — я замахнулась на него вилкой, но вместо страха вызвала лишь смех.
— Госпожа, вы же не сильно расстроены тем, что не нашли в себе ответа?
— Кручу этот вопрос в голове бесконечно.
— Ох, — Карлайл перевел взгляд к морской глади, запил салат легким вином и посмотрел на меня чуть надменно, — вам правда просто нужно расслабиться. Вы путешествуете по стране, но при этом весь маршрут построен на возможности работать, когда же приходит пора отдыхать — вы ее организовываете, встаете рано и ложитесь поздно, не даете себе волю. Откуда взяться желаниям, если поводом для прибытия в один из городов империи, основанных для отдыха и беспечной жизни, стало ваше желание убедиться, что к приезду императрицы все будет идеально подготовлено?
— Я не задумывалась об этом…
— Вы обо всем задумывались, но только не о себе.
Теперь и эта мысль поселилась в моей голове. Сосредоточиться на демонстрации пошитых флагов было сложно, да и что интересного в одинаковых рисунках на разных отрезах ткани? От изображения меча в окружении георгинов, символа упорства и благородства, мне уже было тошно.
Потратив все свое терпение, я все же дождалась возможности воспользоваться горячими источниками. Для моего визита их полностью освободили, оставив лишь двух мойщиц, который с особой тщательностью вымыли мое тело и обернули в хлопковую ткань, оставив меня наедине перед погружением в горячую воду.
Смотря на обнесенную деревянным забором территорию, гладкие блестящие камни и многоуровневую купальню, любуясь вечерним небом сквозь пар, я опустила ногу в прозрачную жидкость и разочаровалась. Нужно было приехать сюда хотя бы осенью, а не тогда, когда жара занимала большую часть суток. Что ж, я надеялась получить хотя бы то расслабление, о котором было столько разговоров. К собственному сожалению, мне пришлось признать, что приехать в Монро в образе императрицы с надеждой узнать больше о легендах было скверной идеей, да и среди местных было мало коренных жителей, сумевших сохранить истории.
Ткань на моем теле стала почти прозрачной от намокания, кожа быстро раскраснелась, а мне стало скучно от безделия. Я раздумывала о том, чтобы посетить городскую библиотеку в надежде, что могло хоть что-то сохраниться из былин прошлого, а может быть и посетить близлежащую деревню, но, как сообщил маркиз, там беспокойная ситуация из-за эпидемии бешенства. Всего одна собака, поймавшая на охоте зараженную лису, заразила 3 человек, а из леса стали выходить такие же больные животные.
Смотря на цветущую вокруг робинию, я вспоминала мать и слова Бея. Мне все еще с трудом верилось в силу слов и возможность вызвать ими боли, но тогда как объяснить мое исцеление? Стоит ли первой разорвать долгое молчание и встретиться с семьей? Есть ли для этого причины и нужно ли это моей матери? Нет, лучше взять сыновей и проведать дочь на новом месте, убедиться, что с ней все в порядке. Но прошло так мало времени с ее переезда, не покажусь ли я излишни навязчивой?
Мое тело почти погрузилось в сон, но я вовремя открыла свои глаза и потерла их, думая, что пора выбираться, пока меня совсем не разморило, когда взгляд зацепился за фигуру на другой стороне купальни. Это была женщина примерно моего возраста с длинными белоснежными волосами, закрывавшими ее обнаженное тело и ярко-голубыми глазами, такими же, каким ослепительным бывает небо в полдень. Напряжение сковало мое тело, а в голове набатом звучало «опасно».
— Нет причин для страха, — высокий голос эхом прокатился по водной глади, а алые губы растянулись в улыбке, — ты первая, кто за долгое время интересовался легендами прошлого. Какого тебе, дитя, было получить отказ из-за страха, родившегося из войны, развязанного твоим идолом?