Я не могла и не хотела поверить, что отец убит, и настояла на том, чтобы выйти и разузнать, что же произошло.
Оделась и пошла на гулянье. Между лотками сновали веселые парни, а среди них и сын одного из сельских богатеев. Решила выведать у него.
— А какой фейерверк устроили в честь праздника! — сказала я.
Парень ответил:
— Стреляли из-за партизан. В роще их обнаружили…
— Выдумки, — возразила я.
— Ничего себе выдумки! Убитые все еще лежат в роще. Одного схватили живым. Все они не из нашего села…
Вокруг меня все поплыло — и люди, и лотки, и деревья. Может, и правда?.. Значит, отца там не было? Я старалась не выдать своего волнения. Парень так и не понял, что у меня на душе.
Я незаметно улизнула и побежала домой. Бежала изо всех сил. Хотелось как можно скорее успокоить маму, Динко и Бойку.
Потом мы узнали, что незадолго до перестрелки в роще отец вместе с несколькими товарищами ушел на какую-то встречу в село Мало-Конаре. Это и спасло его тогда от гибели.
Поздно осенью нам разрешили вернуться в свой дом. Освободили и дедушку Косту. Мы еще не успели устроиться, как пришел отец с двумя партизанами.
Они немного отдохнули и поели. Товарищи отца настаивали на том, чтобы скорее уходить, но он не торопился. Мы вышли в коридор, и отец заговорил со мной:
— Времена настали суровые… Со мной все может случиться. Поэтому я хочу, чтобы ты была твердой и рассудительной. Несчастье может произойти и с дедом, и с матерью. Тебе придется позаботиться о Динко и Бойке. Они ведь совсем еще дети.
Я хотела что-то сказать, но он перебил меня:
— Мне очень жаль, что тебе не удастся продолжить свое образование… Но эта беда поправимая. Победа уже недалеко. Тогда и наверстаешь упущенное.
Мы стояли в темноте, отец говорил медленно, обдумывая каждое слово. Было слышно, как он дышит.
В его словах я никогда еще не чувствовала столько тревоги и заботы о нас. Это меня привело в замешательство. Но в то же время я испытывала гордость оттого, что отец разговаривал со мной как со взрослой.
Отец очень переменился, даже внешне. В его густых волосах появились серебристые пряди, а лицо избороздили глубокие морщины.
В середине января через станцию Кричим проехали грузовики с войсками и жандармерией. В Козарско и других селах начались аресты. В конце января у нас в селе стали рассказывать, что через Козарско, Пештеру и другие населенные пункты проезжал грузовик с насаженной на кол головой партизана. Об убитом говорили, что он человек, видно, крупного сложения, у него кудрявые волосы, лицо с широкими скулами. Люди рассказывали об этом, а у нас сердце обливалось кровью…
Осенью, когда отряд ушел в Батакские горы, отец остался руководить боевыми группами около Пловдива и Кричима. После Нового года он встретился с командующим Третьей оперативной зоной Методием Шаторовым и секретарем окружного комитета партии. После этого сразу вернулся в Кричимскую партизанскую группу.
23 и 24 января полиция произвела массовые аресты в селе Жребичко. В это время дул теплый ветер, глубокий снег стал рыхлым и мягким. Вечером в землянку пришел Борис Стамболиев и доложил об арестах. Тогда решили выбраться из этих мест.
Утром группа покинула землянку. Последний в цепочке партизан тащил за собой связку терновника, заметая следы на снегу. Когда они поднялись на вершину Валчан и посмотрели вниз, то увидели, что вся гора почернела от мундиров полицейских и жандармов. Те открыли огонь из пулеметов.
Кругом все было покрыто глубоким снегом, и лишь на самом хребте чернела земля. Партизаны рассредоточились и направились туда. Но преследователи обогнала их и встретили на вершине огнем из пулеметов.
Части партизан удалось перебраться через хребет на другую сторону горы, но отец шел последним. У самой вершины он свалился на свою котомку и простонал:
— Ну, со мной кончено…
— Что с тобой? Куда тебя ранило? — крикнул Борис Стамболиев — он находился на некотором расстоянии от отца и приблизиться к нему никак не мог. Пулемет не переставая обстреливал этот участок, срезая с деревьев ветки, падавшие на снег.
— Уходи! Мне уже нельзя помочь… — проговорил отец, и голова его безжизненно упала в снег.
Через два дня товарищи пришли на это место похоронить его.
Наступило 9 сентября. Вместе со всеми мы с цветами пошли встречать партизан. В наших сердцах все еще теплилась искра надежды на то, что, возможно, отец жив. После боя около села Жребичко его товарищи не решались сказать нам правду. Распространился слух, что он остался жив и налаживает связь с югославскими партизанами.