– Он сказал… – девушка запнулась. – Сказал, что день этот будет через неделю.
– Как так?
– Вот так! Говорит, что экспертная комиссия, которая составляла все эти планы посчитала, что стоит объявить этим днем ближайшее воскресенье.
Лена говорила всё это как-то отстраненно, глядя куда-то сквозь меня. Закончив, она опять потянулась за сигаретой. Я не стал ей мешать, также погрузившись в размышления.
Как же так? Ещё неделю назад никто и подумать не мог о чем-то подобном. А уже в следующее воскресенье по улицам будет струиться вполне законно пролитая кровь…
6
В предыдущие дни мне казалось, что мир погрузился в какой-то полоумный хаос, но настоящее сумасшествие началось после этого президентского объявления. Столько шума в СМИ и на улицах я никогда не видел. Стихийно появлялись какие-то правозащитники, пытающиеся помешать реализации проекта. Наивные дураки действительно думали, что всё это готовилось всего неделю…
Из страны массово побежали нелегалы, создавая огромные очереди на границах, несчастные пограничники только и успевали оформлять документы. Те же, кто собирались остаться, устраивали огромные скопления на вокзалах, стараясь пораньше пробиться в защищенные зоны, где иностранцы могли пережить этот страшный день. Но были и те, кто был воодушевлен грядущей инициативой. Появлялись группы, собиравшиеся устраивать городские сафари. Впрочем, за подобные призывы многие успели попасть за решетку. В противовес этим любителям экстрима стали собираться Народные ополченцы – как они себя называли. Фактически, и первые, и вторые просто хотели пострелять и поубивать друг друга. Просто делали они это под разными лозунгами.
Лена тоже хотела поучаствовать в хаосе, на фоне чего у нас случился серьезный скандал. Не буду приводить всю нашу ссору, скажу лишь, что в конце концов, она назвала меня трусом и, громко хлопнув дверью, удалилась. Куда? Не знаю. На звонки она не отвечала, а о планах не рассказывала. Впрочем, это случилось уже накануне самого дня убийств, поэтому времени грустить у меня не было.
Гораздо сильнее меня волновала судьба отца, ведь он до конца со всей серьезностью относился к идее кровавого бунта. Чтобы наверняка не допустить его участия в этой вакханалии, в субботу я отправился к нему, но квартира встретила меня холодной пустотой и немногословной запиской. Вид этого рваного куска бумаги вызвал во мне куда большую боль, чем уход женщины, с которой я жил последние полтора года. Я поехал домой. А в автобусе разрыдался.
Дома на меня напала апатия. Совершенно не хотелось делать что-либо. Я просто лежал на диване и пытался уснуть. Но сон, конечно же, не шел. А как уснуть, когда уже завтра будет «День открытых убийств»? Поэтому я лежал и думал. Сначала думал об отце, о девушке, о том, как из-за какого-то дурацкого дня я могу лишиться их обоих. Потом думал и о самом дне, о том, что я буду делать завтра. Буду ли я трястись от страха дома, или выйду на улицу и, подобно проповеднику, буду стараться спасти всех и каждого. Кричать про любовь, мир, жвачку… Глупо всё это. Если уж человек берет в руки оружие, то значит что-то внутри уже сломано, путь к бездонной пропасти морального падения уже начался. Так я считал. Уснуть удалось лишь под утро.
7
День начался резко и неожиданно – от громкого звука с улицы. Под окном моего дома раскинулась одна из главных дорог нашего мегаполиса, поэтому к шуму города я привык, но в то утро случилось действительно что-то экстраординарное. Ещё плохо соображая, я кинулся на балкон, дабы увидеть первую аварию за сегодня. Искореженный металл, некогда бывший автомобилем, дымился на обочине, к нему уже спешили редкие прохожие. Я тоже решил не отсиживаться в комфортной бетонной коробке, а посему уже через несколько минут стоял в толпе зевак рядом с дымящимся автомобилем. Многие шептались, кто-то снимал на происходящее на телефон, другие строчили бесконечные сообщения, никто даже не попытался подобраться к помятому автомобилю.
Подойдя чуть ближе, я стал прислушиваться к диалогам толпы:
– Машину расстреляли. Водитель погиб на месте – проговорил солидный мужчина с большой плешью.
– А стрелял-то кто? – спросила женщина с уродливой зеленой сумочкой.
–Да кто ж его знает? – отвечал мужчина, пожимая плечами. – Может вообще из окна палили.
–А если и по нам зарядят?! – внезапно спохватился молодой парнишка.
Но рассуждения людей прервали хлопки-выстрелы, раздавшиеся с другой стороны дороги. В одну секунду все эти мужчины и женщины, господа и дамы, превратились в сплошную массу и, давя друг друга, помчались прочь, не разбирая дороги. Кто-то падал, и, если не поднимался в ту же секунду, то тут же попадал под ноги бегущих сзади. Поднялся дикий крик, вопили мужчины и женщины, старики и подростки. И крики эти шли со всех сторон, абсолютно дезориентируя и приводя в животный ужас.