Потом все разошлись — в поле жать. В этот день больше уже никого не провожали, не слышалось грустных песен, даже ребята не шумели.
Мы с бабушкой уселись на крылечке — не хотелось идти в пустую избу.
Громко закричал петух в сарае.
— И чего орет, горлопан! — сказал я, но бабушка возразила:
— Не орет он, Ванек, а жалуется!
— Чего-чего? — не понял я.
Бабушка головой покачала, объяснила:
— «Отца не-ет!» Вот что сказал петух. А ты и не догадался, глупенький?
Я рассмеялся. Ай да бабушка! Петухи только в сказках разговаривают. Это-то я уж соображаю, хоть и маленький.
Бабушка улыбнулась, погладила меня по голове.
Я подумал, а может, и правда петух отца жалеет. Ведь он всегда за курами ухаживал. Вставал пораньше, кормил их перед работой. А кто их теперь кормить будет? Ну, конечно, я. Это ничего, что вставать рано придется. И маме и бабушке утром некогда — своих дел полно. Я же понимаю — война. Теперь и я должен быть помощником в доме, не такой уж я маленький. Эти мысли меня совсем успокоили, и я сказал бабушке:
— Ну, пойдем, что ли, в избе приберем.
Бабушка усмехнулась:
— Пойдем, пойдем, внучек мой, помощник, нашито приедут, а в избе порядок, чистота, как хорошо!
3
Сегодня на перемене выходить на улицу не хочется — холодно, да и ветер сырой, на уроке еле отогрелись. Зато уж сейчас никто не мерзнет. Носимся по партам, играем в догонялки. Девчонки собрались в кучу, о чем-то шепчутся, хихикают. Петька, как обычно, что-то сосредоточенно рисует на доске — это его любимое занятие. Лешка подрался с кем-то, и не разберешь сразу — оба клубком катаются по полу. Я на бегу сдернул платок с Таниной головы. Таня, как будто только этого и ждала, бросилась за мной, да куда ей, девчонке! Шум, крики, пыль столбом!
— Палук, палук! — завопил истошным голосом Илюшка.
— Сам ты палук! — девчонки бросились к Илюшке, как будто сроду паука не видали. В каждом доме они есть, спускаются с потолка на тоненьких ниточках. Бабушка всегда радуется: пауки — к письму, к хорошей вести. Это значит, к письму от папы. Какая весть может быть лучше этой? Но письма что-то нет и нет. Врут пока пауки! Да и не мы одни ждем письма с фронта. Поэтому посмотреть на паука сбегаются все.
Паук носится по подоконнику, как мы на перемене! Ножки тоненькие, длинные, да и много их. Илюшка хочет схватить паука, но не тут-то было. Паук уже побежал по стеклу вверх. Все руки потянулись за ним.
Раз — лопнуло стекло, посыпались осколки, а паука, или палука, как зовет его Илюшка, и след простыл.
Вот тебе и добрые вести!
Прозвенел звонок, мы молчком усаживаемся за парты. В разбитое стекло дует ледяной ветер.
— Что теперь делать? — говорит Таня упавшим голосом — она у нас староста, ей первой придется отвечать за такое озорство!
— У кого дома есть стекло?
Ребята загалдели:
— До войны у всех было, а сейчас и в магазине не найдешь.
— Еще бы! Стекло фронту необходимо.
— А для чего?
— Порох из него делается, — ляпнул Лешка.
Все захохотали.
— Ну и врун! Как из стекла порох сделаешь?
Лешка заупрямился:
— Делают, я сам слышал!
— Лешенька, это ты во сне слышал? — ехидничают девчонки.
На пороге вырастает тощая, нескладная фигура Аркадия Ефимовича, нашего учителя.
— Тихо, успокойтесь, почему такой шум в классе? — спрашивает он в недоумении.
Мы виновато молчим, мальчишки опускают головы. Таня говорит еле слышно:
— Окно разбили, Аркадий Ефимович, на перемене.
Учитель изо всех сил старается сделать строгое лицо. Вообще-то он добряк, каких мало, и порядком подраспустил нас. Поэтому нам всякий раз стыдно огорчать его.
— Чья же это работа? — спрашивает он хмурясь и окидывает нас пытливым взором.
Молчим. Теперь потупились и девочки.
— Таня Федорова, ты староста — назови мне, пожалуйста, главного героя, если у него самого язык отнялся с перепугу.
Таня не успела ответить.
— Я разбил, меня и наказывайте, — не выдержал Илюшка.
Я вскочил из-за парты.
— Аркадий Ефимович, не один Илюша виноват, я тоже паука ловил.
Учитель удивленно поднял брови.
— И я.
— И я.
— И я, — раздалось со всех сторон.
— И я, — громко сказала Таня. — Но вы не волнуйтесь, мы найдем стекло и вставим сами. Правда, ребята?
— Конечно, найдем!
— Сегодня же.
Аркадий Ефимович постучал линейкой по столу.
— Много вы мне чего обещали, да только выполнять-то не всегда свои обещания любите! Ну, где сегодня стекло отыщете?