— Ну что ты вытворяешь, сынок? Пойдем, пойдем домой, — подбежала мать, забормотала ласково и бессвязно: — Птенчик ты мой, сынок… Отец так рано умер! До старости в одиночестве… Ты вырастешь и уйдешь из дома…
— Мама, я тебя никогда не оставлю! — выдохнул Вася сквозь слезы.
— Эх, сынок!.. Это ты сейчас только так говоришь. Вырастешь, появится у тебя своя семья и… У всех так…
…Долго убеждала мать сына вернуться домой, помириться с отчимом. Ведь им же и жить легче будет — отчим не пьет, не курит, хороший работник и Васю обучит водить трактор. Наконец втроем: мать, Вася и Камбур вернулись домой. Мать дрожала от холода — побежала за сыном, не накинув даже платка.
…Лаврентий Васильевич стоял у шкафа, просматривал книги.
— Не трогайте мои книги! — закричал с порога Вася.
— Прости. Не знал, что ты такой. Всегда считал тебя хорошим мальчиком, настоящим пионером. На тракториста хотел выучить. Ладно, я могу и уйти.
— Зачем же так! — сказала мать, взглянув на Лаврентия Васильевича заплаканными глазами. — Сгоряча все это. Перемелется — мука будет…
Сначала Вася не хотел садиться за один стол с отчимом, но жаркое так вкусно пахло, что рука сама собой потянулась за тарелкой.
В окошко громко постучали.
— Вася, пошли в лес!
В оградке стоял Юрок и махал топорикам. На улице — весь класс. У вожатой в руках пила.
— Я сейчас! — крикнул Вася.
— Айда быстрее. Скоро стемнеет! — крикнул Юрок.
Вася оделся и выбежал на улицу.
— Зачем в лес-то собрались? — услышал сзади голос Лаврентия Васильевича, но мальчик не повернул головы.
Веселой гурьбой заспешили к лесу. И Камбур, конечно, рядом.
Вот и то самое упавшее дерево.
— Ну, давайте покончим с вашим чертом. Отпилим ему бороду, а руки-ноги завтра увезем в школу, — пошутила Нина Ивановна и поставила пилу поперек дерева. — Кто первый? — И, видя, что никто не осмеливается взяться за пилу, начала пилить одна.
— Не пилите! Это дерево Киреметя! Убьет же оно! — испуганно крикнул Петрусь.
— Вот суеверный! — засмеялся Вася, молчавший всю дорогу. — Отойдите, я буду пилить.
Весело запела пила. На Васю и вожатую полетели рыжие опилки. Потом Васю сменил Юрок. Вася отошел чуть в сторону и присел на корень. Начал вытирать вспотевший лоб и вдруг вскрикнул:
— Расческа! Кто потерял?
Ребята стали рассматривать находку.
— Видите, к расческе прилипла грязь? Она здесь долго лежала! — удивилась вожатая.
— Интересно, кто выронил?
— Не «черт» ли тот самый?
— Вот так загвоздка!
— По-моему, все-таки это был Лаврентий Васильевич, — сказал Вася задумчиво.
— Трудно этому поверить, Вася. Ведь Лаврентий Васильевич такой добросовестный тракторист. Он неверующий. Зачем бы он стал пугать ребят и заставлять креститься?.. — говорила вожатая. — Но одно ясно: чертом тут и не пахло…
Петрусь хотел что-то сказать, даже открыл было рот, но тут же испуганно сжал губы и отступил назад. Вожатая завернула расческу в бумагу и положила в карман куртки.
…По дороге домой Вася зашел в магазин. Народу в нем было мало. Да и те, кто был, ничего не покупали, а стояли, обсуждая последнюю деревенскую новость: женитьбу Лаврентия Васильевича. Все жалели, что Марфа Игнатьевна осталась одна. Заметив Васю, замолчали.
— Аверкий Ефимыч, скажите, пожалуйста, — Вася подошел к продавцу, — в последнее время у вас кто-нибудь покупал расческу? Ну, с середины лета примерно?
Продавец удивленно посмотрел на него и засмеялся. В это время в магазине появился Лаврентий Васильевич. Вася выбежал на улицу.
— Разве я упомню всех, кто что покупал? — смеялся продавец. — Расческа! Ха-ха! Зачем этому пацану понадобились покупатели расчесок?
— О чем вы это? — вмешался в разговор Лаврентий Васильевич.
— Вася вот насмешил. Хочет узнать, кто расческу покупал.
Лаврентий Васильевич напряженно наморщил лоб.
— А вы что сказали?
— Разве я помню? Однажды и вы покупали. И другие мужики.
Лаврентий Васильевич улыбнулся, но тут же как бы смахнул улыбку с лица и деловито заговорил о том, что вот-вот ожидается прибытие в колхоз новой техники.
ДВЕ ТАЙНЫ
Марфа Игнатьевна каждый день ходила к больной дочери. Петрусь в школе, а Наталья совсем одна. Кто, как не мать, и обед приготовит, и в избе приберется. Заболела Наталья глубокой осенью. Сначала только кашляла, а потом совсем ослабела и слегла. Сколько раз хотели ее отправить в районную больницу, но она ни в какую: «На кого оставлю хозяйство? Пройдет все, пройдет…» И весь сказ.