2
…День за днем, год за годом, вот и Араслан подрос, пошел в школу. Давно уже переехали Шалфеевы из маленькой чувашской деревни в пограничный город Брест.
Отец кончил военное училище и теперь служил на самой границе. Но Араслан не забывал раздольные места, где он родился. Хорошо помнил, как всей деревней провожали отца в училище, помнил, как посадили его, маленького, в тарантас. Рядом с возницей восседал он, тянулся к вожжам, покрикивал на лошадь:
— Но!.. Но-о!..
Ременные вожжи не умещались в детских ладошках, да и конь не обращал на него никакого внимания. Шел своим шагом, только хвостом помахивал.
Вокруг упряжки весело носилась Хураська — лохматая рыжая собачонка. Высунула длинный язык и скачет, как ошалелая.
— Хураська! Хураська! Ко мне! — кричал Араслан.
— Папа в армию уходит, а он с собакой забавляется. И не стыдно тебе? — толкнула его в спину Ира, которая совсем как взрослая степенно шагала рядом с тарантасом.
Хураська как будто поняла, что разыгралась не к месту: залаяла, встав на задние лапки, заскулила.
Отец шел в окружении односельчан. Кто-то затянул песню. Солдатская песня — печальная.
В царские времена, говорят, если забрали в солдаты, то, почитай, четверть века отвали царю-батюшке. В те времена, уходя в армию безусым юнцом, возвращались седыми стариками. Конечно, если жив оставался за долгую службу. Небось старики вспомнили старое — слезы блестят на глазах. Уголком платка смахивала слезы и мать.
У ног отца жалобно заскулила Хураська. Подпрыгнула высоко, хотела лизнуть в щеку хозяина.
Отец погладил Хураську, ласково потрепал ее за уши.
— Ну, теперь иди, — улыбнулся он. — Играй с Арасланом.
Араслан хорошо понимает, что отец ушел защищать границы Родины, а Хураська нет. Каждый вечер околачивается на автобусной остановке — ждет хозяина.
— Глупая или умная? — смеется мать, но Араслан-то знает, что нет на свете умнее собаки, чем Хураська.
После школы Араслан шел в лес, и Хураська весело трусила рядом, помахивая хвостом-завитушкой. Иногда она убегала вперед, то и дело оглядываясь, не потерялся ли он.
Однажды почти у околицы из ржи выскочил племенной бык, огромный, с красными глазами. Араслан вскрикнул и помчался назад. Бык — за ним.
Топ! Топ! Топ! — топочет бык. Эх, было бы поблизости дерево, взобрался бы на него. Может, спрятаться во ржи? А бык уже — вот он… И вдруг Хураська с лаем ринулась на разъяренного быка. Бык остановился, как вкопанный, потом повернулся и ринулся за собачонкой. Хураська выскочила на дорогу — бык за ней.
Араслан уже был у околицы, истошно закричал на всю деревню:
— Бык! Хураська! Вон там! Во ржи!
Сосед дядя Вася забежал во двор, схватил длинную жердь и побежал в поле. А бык уже догонял Хураську. Нырнула она в рожь, взвизгнула и замолкла.
Дядя Вася отогнал быка. Когда подоспел Араслан, Хураська была еще жива: шевельнула хвостиком, тихо взвизгнула.
— Хурасенька! — Араслан заплакал, сел на колени, уткнулся головой в рыжий окровавленный бок.
Не услышала Хураська его голоса. Больше не встала…
3
— Как тебя зовут? — спросил веснушчатый, рыжеглазый мальчишка.
— Араслан…
— Как? Как?
— Араслан.
— Ха! — пожал плечами мальчишка. — Разве такое имя бывает?
— Бывает.
— А почему я ни разу не встречал его?
— Где ты встретишь, если ты русский, а я — чуваш…
— Как чуваш?
— Вот так, чуваш.
— А где они живут?
— Слышал про Волгу? Про город Канаш слышал?
Мальчик отрицательно покачал головой.
— Плохо знаешь географию. У вас дома карта есть?
— Есть.
— Разыщи на ней то место, где написано «Волга». Не найдешь, отца попроси. Я тоже могу помочь.
— Сам найду, — ответил мальчик, шмыгая носом.
— А ты знаешь, что такое топография?
— Нет.
— А я знаю, — прихвастнул Араслан. — Кто твой отец?
— Командир.
— Мой тоже. Он меня топографии учит. Э-э-э, как же тебя звать?
— Колька, — протянул мальчик пыльную руку.
Из-за угла появилась Ира. Схватила Араслана, потянула за собой.
— Опять останешься без обеда. Все дома. Только ты один где-то болтаешься.
Араслан хотел вывернуться, но не сумел. Пришлось идти домой.
— Завтра приходи на это же самое место! — крикнул он.
— Ладно!
— Нашел себе конопатого друга! — засмеялась Ира. — Когда только ты поумнеешь?