Заурчал мотор, автомобиль свернул в кусты и исчез меж деревьев.
В чаще леса «опель» бросили, замаскировав еловыми лапами, и порысили вместе с пленником назад. Фриц поначалу упирался, что-то мыча через тряпичный кляп, но получил по морде и стал исправно перебирать ногами.
Через час устроили короткую остановку у встреченного ручья, отдышавшись, попили воды и наполнили фляги. А заодно Лосев допросил гауптмана. Тот оказался офицером связи армейской группировки «Центр». В портфеле имелась карта оборонительных рубежей и несколько засургученных пакетов.
— Да, важная птица, — оценил Артюхов. — Теперь главное, всё доставить по назначению.
Сверившись по своей «трехверстке»[25], двинулись дальше. К вечеру вышли с тыла к немецким позициям напротив штрафного батальона. В кустах сделали привал, подкрепились сухпаем, стали ожидать ночи.
Краски дня постепенно гасли, лес погружался в темноту. Из вражеских окопов в небо изредка влетали ракеты.
Выставив охранение, подремали до двух часов. Затем, по знаку Артюхова, покалывая Гауптмана финкой, подползли к траншее с тыла в районе колючки, где ждал проход. Затаились. До слуха донеслось пиликание губной гармошки.
— Давай, — шепнул на ухо майор лежавшему рядом разведчику.
Тот приподнялся, приложив ко рту ладони, и трижды прокричал кукушкой.
Как только в лесу затихло эхо, на дальнем фланге штрафного батальона заработал станковый пулемет. К нему присоединился другой. В воздухе зашелестели мины и стали рваться в немецких окопах. Огонь усилился, перемещаясь к центру, на той стороне дружно ударили сорокопятки[26].
Немецкая оборона тут же принялась отвечать, всё смешалось в адском вое и грохоте. Под него вплотную подползли к немецкой траншее. Метнув вниз несколько «лимонок», нырнули в громыхнувшие разрывы.
Чуть позже, хрипя и изнемогая, ползли по минному проходу к болоту. Прохлюпав по нему, выбрели к своим окопам. Уже на бруствере пулеметная очередь вдогонку прошила одного разведчика, вместе с пленным втянули его за бруствер.
— Санитара сюда! — прокричал ожидавший там Орешкин и дал в небо зеленую ракету. Огонь на позициях батальона прекратился. Майор с пленным и своими разведчиками тут же уехал в тыл.
Спустя двое суток Лосева вызвали в штаб армии. Там Артюхову и ему вручили ордена «Красной Звезды», разведчикам — медали «За отвагу». Когда же обмывали награды в землянке, куратор поинтересовался:
— Ты случайно не разрядник по бегу?
— Нет, — ответил капитан. — А что?
— Фриц, которого мы взяли, призёр Берлинской олимпиады тридцать шестого года по этому виду спорта.
— Да, — почесал затылок Лосев. — Как же я его догнал?..
…Спустя ещё час, прихватив пленных с мертвым бригаденфюрером и слитки, Артюхов с охраной убыл в Бреслау.
— Бывайте, мужики, — пожал на прощанье офицерам руки. — Кстати, меня переводят в штаб армии. Глядишь, ещё увидимся.
И усевшись в кабину, хлопнул дверцей.
На следующее утро зарядил дождь. После завтрака Лосев, сидя в кабинете, подписывал бумаги. Их стало много больше, как всегда бывает в мирное время. Тут же находился Орешкин.
— Ты что, их рожаешь? — недовольно пробурчал майор. — Уже пальцы затекли.
— Причем тут я? — шмыгнул носом. — Дивизия запрашивает. Раньше было шесть форм, а теперь десять. Писарь не справляется. Помогаю сам.
— Чернильные души, — скривился Лосев, подписав очередную бумагу.
Открылась дверь, появился Каламбет в мокрой плащ-палатке.
— Дежурный передал, тебя вызывает комдив, Николай Иванович, — отряхнув, повесил на крючок.
— Не иначе поощрит, — высказал предположение Орешкин.
— Потом догонит и ещё раз поощрит. Забирай, — отодвинул документы.
— А почему нет? — уселся на стул сбоку заместитель. — Операцию провели тактически грамотно, считай, без потерь. Да ещё прищучили эсэсовского генерала и золотой запас.
— Ладно, поглядим, — встал из-за стола Лосев. Натянул хромовую куртку с фуражкой, взял с сейфа планшетку и покинул кабинет.
Спустившись вниз, миновал дежурного, вышел наружу. Дождь кончился, всё дышало свежестью. На небе из конца в конец висела радуга. У открытого бокса водитель-сержант протирал тряпкой стекло «джипа».
— Заводи, Петрович, едем в штаб дивизии.
— Понял, — водитель уселся за руль. Лосев устроился рядом. Зафырчал мотор, тронулись, покатили к КПП. Солдат поднял шлагбаум, выехали из части, водитель прибавил газу.
— Красивые всё же здесь места, — озирая окрестности, сказал комбат.