Хотя Генри Форд говорил: «Используй любой шанс, ибо он может оказаться последним». Надо четко определить, что же я сам хочу. Надо настроить свои мозги на главную задачу и искать возможности для осуществления этой цели. Значит так. Мне с каждым днем во всех отношениях становится все лучше и лучше. И я буду повторять эту фразу утром и вечером. Если хочешь быть счастливым — будь им. Трудно в наше неспокойное время оставаться спокойным, но стремиться к этому необходимо. Главное не концентрироваться на одной проблеме. Надо помнить, что внешние обстоятельства не в моей власти, но мой внутренний мир только мой.
Я сидел за столом, и убеждал себя, что все будет хорошо. Спокойствие и только спокойствие. Но внутренний голос твердил свое. Мне пятьдесят один год. Если брать активной жизни, которую я прожил с 17 лет и до 51 года — тридцать четыре года. Пусть активной жизни, где я могу что-то менять вокруг себя, еще максимум четырнадцать лет до 65 годов. За эти прошедшие тридцать четыре года меня убивали, и я убивал. Меня гоняли и выгоняли, но я лез вперед и вперед. Раненый, контуженный я стремился доказать себе и окружающим, что я что-то значу и чего-то стою в этой жизни. Тысячи людей смирялись со своей участью, своей судьбой. Пусть мелководная гавань, но она моя. А я не могу остановиться. Рискуя собой, своей жизнью, жизнью самых близких мне людей, я ломал ситуацию и пока все удавалось. Сколько может длиться это везение? К чему я стремлюсь? Ведь уходя на эту должность, автоматически выключаю себя из своей семьи. Ухожу от воспитания своего сына. Жена получает в моем лице квартиранта, который приходит пожрать и переспать. А когда же жить нормально? За все труды и старания вряд ли что-то заслужишь, кроме…
Омар Хайям тысячу сто лет назад написал: «Чем за общее счастье без пользы страдать, лучше счастье кому-нибудь близкому дать. Лучше сына к себе привязать добротою, чем от пут человечество освобождать». И еще: «Справедливость не правила миром вовек. В этом мире не вырастет правды побег. Ты, как и все, не изменишь течение жизни. За подрубленный сук не держись, человек». Прошло свыше тысячи лет, но не изменилось ничего. А что я хочу изменить в этом течении жизни? Денег на скромную жизнь нам хватит. Земли возле дома восемь соток есть. Иди с миром домой. Расти и воспитывай сына. Посади сад, огурцы, помидоры. Рядом озеро. Лови рыбу. Один-два раза в год выезжай куда-нибудь на курорт. Так нет. Меня тянет лезть в это житейское болото опять и опять, гадая, вылезу или нет. Страшит сама мысль, что я свою жизнь уже прожил и пора на покой. Хочется доказать, что я еще что-то могу. Что на покой мне еще рано. Что я о-го-го!!
В отделе кадров документы взяли. Инструктаж на все случаи жизни провели. Рассказали, что можно, что нельзя, а что строго запрещено. Потом показали, как добраться до седьмого этажа, на котором располагался руководящий состав и где рядом с кабинетом первого вице-премьера находился и мой кабинет. Я пошел на собеседование к руководителю нашей службы Валентину Александровичу Мирошникову. Он меня внимательно выслушал. Коротко проинструктировал, а в конце своей речи предложил стать мне «стукачем». Ну, выразился, конечно, не так грубо. Но суть от этого не поменялась.
— Давайте договоримся, что каждый день Вы меня будете информировать, что Вы услышите в кабинетах, а особенно у Кинаха. Я знаю, что Вы и Ваша жена часто общаетесь с женой Кинаха. Мне бы хотелось знать об этих встречах поподробнее. Естественно, я буду поддерживать Вас во всех рабочих вопросах.
— Валентин Александрович, у меня такое ощущение, что Вы мент. Не только по службе, но и, по сути. У меня к Вам просьба. Не теряйте времени даром. Кроме неприятностей и оскорблений, Вы от меня ничего не получите.