Выбор кандидатуры Иссера Харела на должность директора «Моссада» представляется закономерной. Дело здесь не только в профессиональных данных и личных качествах: при всей малочисленности спецслужб, которые пока что формировались преимущественно на кадровой основе «Хаганы», была еще целая группа разведчиков, прошедших большую школу и подпольной борьбы, и агентурной, и оперативной, и распорядительной работы. Харкаби, Левински, Хайллель… Можно назвать, но лучше не называть еще с десяток фамилий людей, которые вполне могли бы, что называется, «справиться» с этой работой. Конечно, профессионализм, упорство и настойчивость, преданность делу и моральная чистота Харела произвели на премьер-министра большое впечатление. Бен-Гурион счел, что именно этому человеку следует поручить задачу, которую еще не все толком понимали, в силу почти что беззаветной и доказанной годами личной преданности. Мудрый «Старик» предчувствовал, что это может весьма скоро оказаться очень важным. После 1948 года, победы в войне за независимость, Бен-Гурион сосредоточил свое внимание на внутренних проблемах: абсорбции сотен тысяч новых иммигрантов, введении суровых мер экономии и жесткой фракционной борьбе. С учетом смещения акцентов в сторону внутренних проблем Бен-Гурион, естественно, стал уделять больше внимания «Шин Бета», чем «Моссаду». Дверь кабинета премьер-министра стала открываться для «Шин Бета», для Харела гораздо шире, чем даже для Шилоя и его помощников. Вот так и получилось, что на длительный период Харел, возглавив службу внутренней безопасности и внешнюю разведку, стал своеобразным «верховным главнокомандующим» израильской разведки. И задачи предстояло решить очень серьезные. Прошло уже четыре года с начала первой реорганизации израильского разведсообщества, четыре года лихорадочной работы в своей стране и за рубежом, но многие правильные ориентиры еще не были найдены. Каждая тайная миссия казалась жизненно важной для существования Израиля. Все делалось как-то лихорадочно, в обстановке постоянных импровизаций — и многие действия в результате оказывались просто авантюрами, а во многих прослеживалось то, что емко называется непрофессионализмом. С целым рядом негативных проявлений Иссер Харел справился — об этом будет рассказано подробнее, — однако в конце концов оказалось, что он на посту «мемунеха» пережил свою эпоху.
Биографическая справка.
Иссер Гальперин родился в 1912 году в местечке в окрестностях Витебска, на территории Воложинского района царской России. Он был младшим из четырех сыновей еврея-коммерсанта, знатока Талмуда, склонного к ортодоксии. Во всяком случае, детям он постарался дать серьезное еврейское воспитание. Отец читал им иудейские книги и воспитывал в духе сионизма, а не марксизма. Но юного Иссера привлекала и коммунистическая идеология. Многократно Харел вспоминал о впечатлении, которое произвели на него речи и сама личность Льва Троцкого, приезжавшего в Витебск. В юношеском возрасте Иссер вступил в левую организацию сионистской ориентации под названием «Га-Шомер Гацоир» («Молодая гвардия»), которая впоследствии преобразовалась в партию «МАПАМ»[15] . В январе 1930 года Гальперин оказался в числе нескольких счастливцев, которых «Га-Шомер» направила в кибуц в Палестину (семья Гальпериных приехала туда на два года раньше). Иссер проявил первые конспиративные успехи еще на границе: смог незамеченным провезти револьвер через весьма жесткую английскую таможню.
Работать он начал в кибуце близ Херцлия, на побережье недалеко от Тель-Авива. Вскоре он женился; какое-то время они с женой жили в палатке, разбитой среди песчаных дюн. Проработав (и очень успешно) около десяти лет в еврейском колхозе, Иссер вместе со своей веселой и энергичной женой Ривкой вышел из кибуца и открыл свое небольшое предприятие по упаковке апельсинов. Биографы Харела считают, что именно в тот период Иссер, один из пионеров социализма, утратил интерес к нему и постепенно начал переходить на все более жесткие «антимарксистские» позиции, хотя еще очень долго был среди «левых». Перед второй мировой войной он вступил в «Хагану»; с 1944 года работал в «Шаи». В ходе и после второй мировой войны он собрал огромный архив, в котором сосредотачивались документы о нацистских преступниках, материалы по внутренней и внешней безопасности и многочисленные сведения о странах-соседях. Слухи об этом архиве, который хранился то в лабораторной палатке лепрозория, то в потайной комнате в Тель-Авиве[16], вызвали большой интерес англичан, но добраться до него так и не смогли. Личные дела и секретные досье, картотеки и архивы, которые теперь находятся в тщательно охраняемом помещении в Яффе, стали важнейшей основой становления (а во многом и могущества) израильских спецслужб.
15
МАПАМ, аббревиатура от «Мифлагет поалей Меухдет», левосоциалистическая партия, образованная в 1948 году в результате слияния трех организаций, включая упомянутую. Лидер — М. Яари. Позже, уже взрослым человеком, Харел формально отошел от партийно-политической жизни, но не изменил свое отношение к этой партии. Его глубокая преданность Бен-Гуриону распространялась, естественно, и на партию «МАПАЙ».
16
Харел предпринял нестандартный ход: нашел подходящего рабочего, который оборудовал тайную комнату в строящемся многоквартирном доме. О тайнике не знал ни архитектор, ни другие рабочие.