Работник подошёл, потормошил его за плечо и указал на приближающихся охотников.
— Японцы? — вяло и отрешённо спросил старик.
— Китайцы.
— А на кого они охотятся?
— На всё, от дождевых червей, до болотных крыс и диких котов.
Здоровущий охотник, два метра роста на полтора центнера веса, что–то весело крикнул им на английском.
— Что он говорит?
— Он говорит, что Китаю принадлежит любая земля, которой касалось копыта лошади потомка Чингисхана.
— А смоленской земли чингисханово копыто касалось?
— Касалось, дед, — вздохнул работник.
— Тогда скажи им, пусть берут с этой земли всё, что им заблагорассудится, — безучастно ответил бывший хозяин своей земли.
Китайцы оказались самыми культурными и обходительными из всех туристов. Они ничего не тронули, не изгадили, только постреляли всех собак и котов. Сфотографировались с трофеями. Ободрали дичь и даже оставили шкуры хозяину на шапки. Щедро расплатились юанями и улетели, приветливо улыбаясь в иллюминаторы.
Хозяин как изваяние неподвижно стоял посреди двора. Работник молча подошёл к нему и взял деда за руку:
— Ну, старик, пора нам трогаться.
Дед поклонился могилке с крестом во дворе и неумело перекрестился.
— Прощай, бабка, не довелось нам с тобой повнучковаться.
На дворе догорал костёр из грубой деревенской мебели, одежды и всякой деревянной утвари. Чужак вытащил горящую головню из огня, поднёс к соломенной крыше и вопросительно посмотрел на деда.
Дед отрешено кивнул:
— Давай, чего уж там жалеть. Хай новым хозяйвам ничего не достанется.
Оба забрались на заранее осёдланных лосей.
— Куда тебя отвезти? — спросил работник.
— Теперь один путь — в лес.
— А говорил, дед, что не воевал.
— Не твоё дело это знать.
Когда доехали до кромки леса, старик остановил своего лося, обернулся на пылающую усадьбу и вздохнул:
— Патронов на зиму не хватит, паря.
— Можно позаимствовать на чек–пойнте «Змеище».
— А что такое чек–пойнт?
— Это у новых хозяев земли русской так контрольно–пропускной пункт называется.
— А кто там сидит?
— Кавказцы.
— Это бандюки, а не вояки. Их можно взять за фук. Только вот у них автоматы и пулемёты калибра 5.45. В лесу не годится. Нужно 7.62.
— А говоришь, что не воевал дед, — усмехнулся работник.
— Тебе этого знать не надо. Где ещё военные с оружием стоят?
— Есть блок–пост в Хмелёвке. Но он с пулемётной вышкой. Нужен подствольный гранатомёт.
— У меня пять выстрелов к нему есть.
— Хватит с избытком.
— А кто там засел?
— Раньше были немцы и, по–моему, латыши или голландцы. Сейчас, кажется, эстонцы.
— Не пойдёт, у них старые винтовки М-16, — сказал дед. — В лесу не морозе эти пукалки не стреляют.
Работник призадумался, прокладывая в уме маршрут. Потом оживился:
— Знаю, батя, где бандеровцы со старыми «калашами» торчат.
— Где?
— В Петровичах на мосту.
— Вот там и запасёмся патронами на всю зиму. Потом безопасней всего идти прямо на Сураж, там в лесах нас никто не достанет.
— Спятил, дед? Там зондер–команда карателей «Кастусь Калиновский» по всей округе свирепствует.
— Ляхи?
— Нет, полуляхи и недоляшки. От них живым не вырвешься. Зубами нас будут рвать.
— Тогда на полпути зимовье срубим, чтобы до весны продержаться.
— Ладно, дед. Пофантазировал и хватит. Никуда я тебя от себя уже не отпущу. Нам бы до места назначения ещё до морозов дойти бы, а там я тебя к делу приставлю.
— А куда?
— Чернолесьем и болотами мимо Орши до Крупок, а там уже бойцы бригады имени Константина Заслонова нас встретят.
Старик понурил голову и вздохнул:
— Вот уже не думал, что на старости лет снова воевать придётся.
— Воевать нам с тобой, дед, как раз–то и не придётся.
— А на кой мы идём в лес?
— Будем ставить лесные свинофермы и обустраивать охотничьи делянки с дикими кабанами. А ты будешь молодёжь учить этой хитрой науке.
— Без баб за поросятами ходить трудно.
— Баб нам найдут. Будем полоски ячменя сеять и жать да драть на круподёрке. И свиней годовать.
— Только на сало?
— Партизанам зимой в лесу без сала не выжить.
— Согласен, сынок.