Да уж, еще какое 'но'! Даже два огромных 'но' в виде обеих Башен.
— Ты хотел оставить ее у нас?
Теперь на лице Дамона промелькнуло смущение.
— В наглости тебе не откажешь! — ухмыльнулся Райнарт, — Наверное, пора переквалифицироваться в воспитательное учреждение для юных темных дарований.
Дамон только хмыкнул в ответ, испытывая несказанное облегчение оттого, что можно позволить себе передышку и хоть немного собраться с мыслями.
— Почему вы хотите отказать ей в том, чем так щедро поделились с Дамиром? — Гейне вошла без стука и слышала последнюю фразу мужа.
— Возможно потому, что лучше не иметь никакого отца, чем такого! — Дамон ответил неожиданно резко, опять помрачнев. — Со временем, конечно, мне придется ее учить справляться со своей силой, контролировать свою связь с Башней и прочему, что может понадобиться, хотя мне хотелось бы этого для нее меньше всего. Но пока… что я могу ей дать? Таскать по степи, или прятаться здесь по городам и весям?! Дамир… Дамир мне больше сын, чем мог бы быть по крови! Он молодец и хорошо справляется… Но это из-за меня он ослеп! А если в руки Совету попадет Ингер, я бы сам предпочел, чтобы ее убили сразу!
Пылающие глаза обратились на девочку, сосредоточенно пытающуюся оторвать красивый шнурок с рукава Гейне, и пламя опало, превратившись из смерча в ровное теплое горение.
Мелигейна запнулась, проглотив негодующую отповедь. Чувства, которые вызывал у нее темный маг, были основаны скорее на понятиях о справедливости, чем на приязни, но сейчас в душе впервые шевельнулось что-то, похожее на сочувствие, дружеское расположение. Здесь не было темных и светлых, а есть издерганный человек, пытающийся в одиночку выстоять против всего мира, и охранить от опасностей и бед тех, кто ему дорог.
— Вы ошибаетесь, — мягко сказала Гейне, передавая ему Ингер. — Я с радостью позабочусь о девочке, разумеется… Однако, она уже потеряла мать, а вы теперь хотите еще и лишить ее отца… Разве она такое заслужила?
Дамон промолчал, рассеяно поглаживая черные кудряшки, чепчик уже где-то потерялся. Ингер, как будто чувствуя, о чем идет речь, крепко вцепилась в пуговицы, едва не вырывая их с мясом, и с торжеством в чернющих огромных глазищах оглядела взрослых. Райнарт, тоже впечатленный сценой, внезапно окинул его хитрым взглядом:
— Да ты просто боишься, темный!
— Боюсь? — Дамон повернулся к нему, выходя из задумчивости, и вдруг улыбнулся, открыто и светло, обезоруживающе признаваясь. — Герой, я в панике!
— Ну, с парнем ты прекрасно справляешься.
— Ага, только Дамир немножко так постарше!
— Ничего, — теперь улыбнулась и Гейне, — ничего сложного в этом нет.
Она пообещала подумать совместно, как лучше все устроить, за что получила полный признательности взгляд и от отца, и от дочери, после чего забрала усталую малышку есть и спать, оставив мужчин одних за своими мужскими беседами. Она так и не перестала улыбаться, и ей казалось, что на руках у нее не просто ребенок, но самое удивительное чудо на свете — сердце Черного Властелина.
Часть 1
В Тарешт Рузанна напросилась сама. Не то чтобы она стремилась реабилитироваться, нет: после скандала с ахайрским принцем Диантом ее дипломатические способности даже получили самую высокую оценку благодаря поддержке лорда Рихарда, чьи рассудительность, выдержанность, беспристрастность и умение видеть ситуацию целиком, ценили все. В конце концов, многие были его учениками, и если лорд Рихард еще не возглавил Совет, так только потому, что для удовлетворения амбиций ему хватало Академии, а настоять на своем он умел и без того. Таким образом, как протеже ректора, Рузанна была защищена от всяких претензий.
Сама она, оправдываясь хитроумными логическими схемами, не осознавала вполне, что просто пожалела мальчишку, ведь темный лорд Дамир прав: участи быть обреченным на пытку адамантием кровному врагу лишний раз не пожелаешь, если хочешь спать спокойно. Трудно было даже самой признаться, насколько тяжело ей далось внешне простое поручение, вот она и ухватилась за первое попавшееся, надеясь отвлечься.
Тарешт не обманул ее ожиданий. Город был как южный красавец: знойно-красивый, горячий, яркий, по-кошачьи вкрадчиво мягкий, — чтобы тут же вскинутся страстным неистовством… И опасный, прячущий не по одному хитрому ножу за шелковой гладью! Он сразу и безраздельно завладевал новым знакомым, ревниво не позволяя размениваться на что-либо иное.
В отличие от северной Лассы, на пиратскую столицу он не тянул, но морское вольное братство чувствовало себя здесь как дома. Официально Тарешт с незапамятных времен имел статус вольного города, а потому собственного Архимага ему не полагалось. Эти особенности оказывались чреваты тем, что вместо князя или монарха, приходилось иметь дело с целым муниципалитетом, и даже руководители Храмов довольно нервно относились к местным привилегиям. В конце концов, Рузанна уже начала склоняться к мысли, что идея темных о строгой централизованной системе власти, сосредоточенной в одних сильных руках, — не так уж плоха.