Были у нее еще внуки, от сына Андрея, вот только видела их редко. Как уехал на шахту и женился там, так только два раза и показался. В первый раз — женой похвастать, во второй — детьми, еще малышами тогда. И все. Открытки шлют, а чтобы сами — нет и нет. Понятное дело, семья, успокаивала она себя, ко всему и даль такая. И все равно тосковала. А потом как-то привыкла и только мысленно представляла, какими стали ее далекие внуки в этом году, на сколько подросли за лето. Теперь же и представить уже не могла, должно быть, большими стали, если старший в армии отслужил, а внучка какие-то курсы кончает. Может, и наведаются еще когда. Все вместе. Она подождет…
Что и говорить, любила баба Груня своих городских внуков. Так любила и пеклась, что ни одной хворобы их не пропускала, ни одного дня рождения не забывала, а уж если принимала, то на целое лето — до нового школьного звонка…
Занятая обедом и греющими душу воспоминаниями, она так увлеклась, что забыла и о сердечном недомогании, и о времени. А гости тут и заявились.
— Здравствуй, баба Груня! А мы вот с рыбой… Стоят на пороге — счастливые, глазастые, от радости рот до ушей.
— Сейчас тебе уху приготовим. Из щук…
Посмотрела она на них, хотела строго выговорить за пустую трату времени, но не смогла. Попыталась, как раньше, обнять да расцеловать своих ненаглядных, но опять же не получилось, — такими молодцами вымахали, на две головы выше ее. Осталось лишь похлопать по спинам да смахнуть с ресниц набежавшую от радости слезу.
— Это хорошо, что приехали, праздник мне привезли. А уху мы уж вечером сотворим, сейчас у меня и так обед поспел. А ну — руки мыть!
За обедом, наблюдая, с каким удовольствием уплетают внуки ее картошку, поджаренную вместе с яичницей, как быстро исчезают с тарелки пахнущие укропом и чесноком соленые огурчики, баба Груня тихо радовалась долгожданным гостям. Заодно выспрашивала о домашних делах, о работе зятя Аркадия и здоровье дочери. С удивлением узнала, что та недавно оформилась на пенсию, поохала: надо же, как быстро летит время, вот уже и ее Катерина пенсионерка, тоже к старости подошла. Хотя сама она в свои пятьдесят пять была еще ого-го какой молодой да прыткой! И уж совсем не считала себя старухой.
В разгар обеда забежала соседская Ленка. Еще из прихожей радостно сообщила:
— А я тебе кардиаминчика твоего любимого принесла! — Вбежав в горницу, споткнулась глазами о приезжих и осеклась. — А ты уже на ногах… А у тебя… твои городские… — Усадила за стол и ее. Наложила полную тарелку и принялась нахваливать внукам:
— Вот кому я тоже всегда рада. И фершалка моя, когда приболею, и подружка сердечная, когда поговорить надо. Ну что бы я без нее тут одна делала? Как бы жила?
Та пыталась отнекиваться, смущалась перед городскими парнями, но баба Груня знала что говорила.
— Ну-ну, нечего запираться да краснеть, не у чужих. Скажи еще что и уколов не делаешь, и банок не ставишь? А вот лекарство принесла. Мужики не смогли найти, а ты смогла. Огонь-девка!
Ленка засмущалась еще больше.
— Зря ты это, баба Груня… Мужики, сама знаешь, на страде. А я по пути в школу по селу пробегла. Трудно мне, что ли?
— И у кого одолжила?
— У бабы Фроси. У нее еще есть. А баба Вера обещала проведать, зайдет.
— Ну вот, — проворчала баба Груня, — людей взбулгачила, как будто уж в лежку лежу. Нынче у всех своих забот полон рот.
— Что, совсем отпустило?
— Отпустило, касатка моя. Только печет еще. Однако и это пройдет. Как всегда…
После обеда внуки решили взяться за уборку картофеля. Ленка с восторгом присоединилась к ребятам.
— Вот молодцы! А то наша баба Груня совсем занемогла. И я с вами, ладно?
— Да отдохнули бы хоть немного, — отмахнулась было баба Груня, в то же время радуясь неожиданной помощи. — А тебе, егоза, уроки, небось, делать надо, а то еще двойку схлопочешь. Стыдно, поди, будет — в последнем классе-то.
— Это я — двойку? Ну, сказала тоже! Да и воскресенье завтра… Ну, гости дорогие, за мной!
— Ишь, командирша сыскалась, — улыбнулась баба Груня, продолжая для вида ворчать на непоседливую девку. — Ты бы хоть домой сначала зашла, показалась.
— Некому показываться: папка на работе, зерно от комбайна возит. А вот переодеться не мешает. Я быстро.
На пороге обернулась.
— А вы, мужики, копайте. Я собирать приду. И чтоб без перекуров мне!
— Видали? — засмеялась баба Груня, когда та убежала. — Командирша и есть. Выходит, не отвертеться вам, милые. Выбирайте в сарае лопаты и с богом. Погода стоит баская, глядишь, и труд в радость будет. Пойдем, покажу.