День стоит на загляденье солнечный, сухой. На полях идут уборочные работы, по тракту взад-вперед снуют машины с зерном, над дорогой кружатся стаи голубей и галок. Но то, что хорошо для жатвы, совсем не обязательно должно быть так же хорошо и для грибов. Тем к теплу требуется и влага. А дождя, похоже, не было давно.
Уже за Рязановкой выбрасываем первый десант в лесополосу. Прихватив полиэтиленовые пакеты и ножи, мы с братом отправляемся на разведку. Он — направо, я — налево. Если кто что-то обнаружит, крикнет.
Долго мы продвигались по своим направлениям, но желанного крика так и не последовало. Потому что в сухой, захламленной всяким мусором лесополосе грибным духом даже не пахло.
— Ну и ладно, — не унывал брат, — в таких при дорожных местах грибы вообще не берут. От выхлопных газов в них столько всякой бяки, не травиться же…
И в самом деле, решили мы единогласно, травиться в такой чудесный день неразумно, даже грибами, лучше свернуть с тракта на проселок и вон на том холмике заглянуть в поджидающий нас чистый перелесок.
Но и перелесок был пуст. Не абсолютно, конечно же: в нем было немало низкорослых кривых дубков, полусгнившего, стреляющего под ногами валежника, сухих бескорых пеньков и даже, несмотря на удаленность, предметов человеческой цивилизации в виде лысых изношенных покрышек, худых ржавых кастрюль и прочего мусора.
— Вот такие дубнячки как раз излюбленные места опят, — обрадовала нас Галя. — Пройдут дожди — все пеньки облепят. А пока сухо. И место слишком высокое, тут влага долго не держится.
— Логично, — заключил Эдик, — найдем место пониже.
— Ну, с Богом!
Находились места и пониже, сухие и влажные, но такие же пустые. Кто другой, может, и огорчился бы, впал в уныние, но не мы. Мы весело перелетали с одного пригорка на другой, вместо грибов собирали умопомрачительные букеты из уже по-осеннему ярких листьев, от одного пустого места торопились к другому, пока не очутились возле маленькой тихой деревушки под еще соломенными крышами.
— А ведь это, по всему, Дергачевка, — сориентировался брат и остановился возле такого же маленького заросшего погоста. — А вот здесь где-то похоронен наш дедушка… Дед Андрей…
Это было для меня новостью.
— Посмотрим?
Мы походили по кладбищу, в котором, наверное, уже не разбирались и местные жители, но ничего родного не обнаружили.
Постояли, помолчали.
— А когда это было? — заинтересовался я.
— В двадцатых годах. Лет шестьдесят назад. Когда нас с тобой еще и на свете не было.
— У-у…
Для меня, и пятидесятилетних считавшего уже стариками, это было очень давно. Чуть ли не век!
— Так, выходит, все наши, — я имел в виду и дедушку, и бабушку, и их детей — тетю Наташу, дядю Федора, нашу маму Веру, еще одну тетю Дусю (потом Горелкину), дядю Ивана — все жили в этой Дергачевке? Тут с Дергачевыми и породнились?
Брат надолго задумался.
— Может, и так… Вот вернемся в город, спросим. Наши ведь были деревенскими кузнецами, поэтому часто переезжали из одного села в другое. А вот где родился ты, я знаю совершенно точно.
— И где, если не секрет?
— Да вон там, за пригорком. На машине дорога на десять минут.
Где родился, я, разумеется, знал, в паспорте об этом четко сказано. Столько всяких бумаг заполнил, а в них графа о месте рождения одна из непременных: «Башкирская АССР, Аургазинский район, Альшеевский зерносовхоз». Исходя именно из этого, я долгие годы считал себя аургазинцем, а те при желании могли бы иметь в моем лице не самого последнего земляка.
Я знал эту строку паспорта наизусть, но вживе этих мест не видел никогда. Так мне в ту минуту казалось.
— Там сейчас находится одно из отделений Первомайского совхоза. И если уж быть совсем точным, именно Южное.
— Вот и нет, — запротестовал я, хотя эти места мне уже нравились. — Я родился не в Первомайском, а в Алыпеевском совхозе. Разве ты моей метрики или паспорта не видел?
— Паспорт, конечно, документ серьезный, — ободряюще приобнял меня брат, — но жизнь не стоит на одном месте. Сначала организовали Алыпеевский совхоз, потом переорганизовали: слишком большим оказался, не управиться. По крайней мере твое отделение из него исключили, а потом и вовсе передали в Стерлитамакский район.
— Это точно?
— Как то, что Волга впадает… Хочешь посмотреть?