— Хватит. Я не хочу. Не могу, — я резко развернулась в сторону выхода.
— Не беси, сука. Ты потекла уже от моих первых касаний. Мы закончим. Если хочешь, я так и быть не прославлю тебя именем шлюхи на весь универ. С твоей подругой этого не надо было, — Габриэль небрежно схватил меня за руку, уже ноющую от синяков. Грубо толкнув меня к шкафу, отчего крик вырвался из меня. Он принялся сосать мои губы, кусать и мучить их. Слезы полились сами собой. — Знаешь, как меня бесят такие шлюхи, как ты, строящие из себя невинных.
— Хватит… — я попыталась ударить его, но он нанес удар по дыхалке, отчего стало трудно дышать.
Он приспускает штаны, когда свет проникает в комнату и ослепляет. Я пячусь назад, падаю на пол. Из-за света я ничего не вижу, лишь силуэт парня, чуть крупнее Габриэля.
— Ты чо здесь забыл?!
Не успев ничего сделать, Габриэль падает от удара. От испуга, я лишь пискнула и зажалась с округленными глазами. Парень яростно начинает избивать его. Меня пробрал ужас, я боялась, что он убьет Габриэля. Я подползла к ним, и начала реветь навзрыд. Орловский… Орловский, прямо сейчас готовый убить Габриэля. Не побоявшись получить удара, я останавливаю Вадима, схватив его за плечо.
— Вадим…прошу, хватит, ты убьешь его… — я начала умолять его.
Я бросилась к нему в объятия, дабы успокоить, лишь бы перестал. Лишь бы себе хуже не сделал. Лишь бы ему ничего не было. Запах свитера наполняет легкие, воспоминания, эмоции кружат голову. Я так боюсь… Боюсь, что он отвернется.
— Чего ты ревешь, блять? Я все испортил, да?! Я убью тебя, если ты не уберешься. Клянусь, я убью тебя… но сначала его.
— Вадим… — глотая слёзы, продолжаю держать его, — посмотри мне в глаза, умоляю. Я не хотела, не хотела. Прошу, давай поговорим, только не трожь его, ты сам пострадаешь. — Как сумела, я загородила Вадима. Его глаза горели яростью, от которой по настоящему пробирало страхом. Он в любой момент может ударить меня, толкнуть, все что угодно, но лишь прожигает взглядом. И эта самая невыносимая пытка. Его презрение. Ненависть. В груди все давило, я задыхаюсь прямо сейчас.
— Я услышал крик. Блять, Миронова, я испугался… — отчаянно, сказал он. — Лучше бы тебя изнасиловали. Посмотри на этого парня, ты сама виновата в этом, — процедил он, будто обрел контроль. Посмотрев на меня более сдержаннее, с презрением, оттолкнул.
Орловский ушёл, а я забилась в угол, тошно рыдая. Я ВИНОВАТА.Я ВИНОВАТА. Я сама не знаю, что творю. Сама не знаю… Внутри все сжимается, душит. Для чего я это делаю?
Увидев тело, лежащее без движения, я опомнилась и подползла к Габриэлю. На парне живого места нет. Он дышит. Я не знаю, как помочь ему. Кто-то заходит в комнату, а я резко поднимаясь, говорю вошедшему:
— Ему нужна помощь.
Наплевав на внешний вид, лишь вытираю слёзы и бегу на улицу, надеясь поймать Орловского. Голова раскалывается. Нервы еле держатся. Все жутко давит, хочется просто уткнуться в свою подушку, на своей кровати, в своей комнате, со своим котом…
Встретив телом бодрящую погоду наступившей зимы, ищу его. Я даже не уверена, что он здесь, но наверняка поймаю возле машины. Резкий звук двигателя привлекает внимание, в пяти метрах стоит как раз его машина, и он в ней. Я бросаюсь к двери, надеясь, что она не закрыта. Мое счастье — нет.
— Выметайся, — будто орет, только тихо, сдержанно, агрессивно, от такого хочется бежать, не оглядываясь.
— Нет… Пока не поговорим, — взяв волю в кулак, говорю я. Смотрю ему в глаза, сжимая губы. Голос срывается, лишь бы не зареветь снова. Но как же я хочу поговорить с ним, все выяснить. Дура. Ведь я ему не безразлична. Хоть бы это было правдой. Хоть бы он не возненавидел меня. Не отвернулся…
— О чем нам говорить, на лекциях ты лишь студентка, сейчас девка, которая зарабатывает на шумную репутацию. Знаешь, мне противно даже смотреть на тебя, — будто скулит, говорит парень.
— Замолчи, Вадим, — не выдерживая, шепчу, закрываю глаза, успокаиваясь. — Ты лишь о себе думаешь. Я не упущу возможности в следующий раз снова влепить тебе, если ты не поймешь сейчас. — мимолетная смелость не дает спустить ему это. — Езжай до парка, который здесь рядом. Если я не до конца тебе безразлична и противна, поехали. Нам есть что сказать друг другу.
Он молча двинулся к месту назначения, сохраняя суровое, неподвижное лицо. Я не могу не смотреть на Вадима. Белая рубашка идеально сидит на нем. И весь его вид говорит о статности, о стиле, о зрелом человеке. Я чувствую себя слишком ничтожной на его фоне. Но и он не ангел. Мы пришли к этому вместе.
Остановившись у моста возле парка, Вадим, будто от нехватки кислорода, шустро выходит из машины. Не дожидаясь меня, но своим поведением приглашая меня присоединиться к нему рядом с ограждением. Я медленно направляюсь к нему, пока он облокачивается на железный заборчик. Вид открывается приятный на Москву-реку. Теплоходы все проплывают мимо, то в одну сторону, то в другую. Атмосфера наводит спокойствие, заставляет вдохнуть свежий, бодрящий воздух, который добирается до головы. Который так нужен нам.
Мысли будто выбираются из той ужасной давки. Выкрашиваются в светлые тона. Однако этого все равно мало, чтобы освободиться от всего.
— На протяжении всего этого времени, не было момента, когда бы ты не сделал мне больно. Но даже так, хочу прояснить — что я значу для тебя? Зачем врываешься и избиваешь парня, зачем зовешь к себе, а после целуешь так нежно и не отпускаешь?
— Хватит уже строить из себя психологиню. Ты выглядишь глупо, поверь. Твои мысли в твоей глупой головке не совпадают с твоими действиями. Ты устроила цирк после той ночи, еще и от меня хочешь объяснений, — Вадим говорит так сдержанно, будто до этого ничего не произошло. В его голосе чувствовалась усталость.
— Да что ты?! Ну извините, я не знаю как вести себя, когда тебя бросили после первого секса. И ты смеешь еще при всех называть меня шлюхой. А после продолжаешь выжигать это клеймо на мне, — я отпрянула от моста, размахивая руками и прожигая его насквозь.
— Я говорил то, что думал. Точнее, в первый раз говорил наперед. Видишь, ты оправдала это, — до сих пор смотрит вдаль, даже не смотря на меня, что жутко бесит. Не выдерживая, я хватаю его за плечо и пытаюсь повернуть к себе, пытаясь доказать ему, что он не прав:
— Да что ты знаешь вообще?! Я не считаю себя шлюхой! Я не считаю, что шлюха та, которая занялась сексом с тем, по кому она сохнет, чёрт возьми! Та, которая закапывалась собственными мыслями из-за этого. Та, которая пыталась огородиться от дорогого ей человека, но как только он обращал на неё внимание, делала несусветную хрень.
— Зачем ты все это говоришь? Я бы поверил, если бы не знал про тебя и Полковникова. Тем более, что было сегодня.
— Ты моральный урод, Орловский, если поверил в эту херню, — толкаю рукой в его грудь. От злости аж челюсть сводит. — если ты не в курсе, он оказался хорошим другом, и помог мне. В отличие от тебя, такого мерзкого и противного урода, он не пытался затащить меня в постель. И знаешь что, блять, я не трогала ту докторшу, которую ты оттрахал, поди на ее же столе! И не смей теперь делать из меня виноватую! — выплеснув ему мои обиды, я решила уйти, ибо я сделала все что хотела.
— Я не ответил, что ты значишь для меня, — как комично, но я перестала дышать, от неожиданности воздух словно перестал поступать в легкие. Я либо поехавшая на нем девка, либо все равно первый вариант. Вадим приобнял меня за плечи, после целуя меня в шею. Я так понимаю, это извинения? О господи боже мой, в эту минуту я готова просто забыться. — Я не спал с ней, дурочка. Я тебя поехал искать. А потом в универе хотел прояснить ситуацию, но ты начала убегать. Я решил не играть по твоим правилам, принцесса. Извини, ты пыталась отгородиться, а я не хотел этого.