Отсутствие крепостей не означало, что монголам легко давалось продвижение в сердце страны башкир, однако в определенный момент они все-таки достигли глубинных районов современного Башкортостана. Ярчайшим свидетельством их проникновения на среднюю Агидель являются захоронения, исследованные археологами и известные как Азнаевский курганный могильник[96]. Обнаруженные там два воинских погребения относятся непосредственно ко времени монгольского завоевания, то есть ко второй четверти XIII века. Сами захороненные, судя по всему, принадлежали к офицерскому сословию — уровень сотника, а может быть, и выше. Подтверждением тому может служить найденная в одном из погребений тяжелая монгольская сабля, а, как известно, столь ценное оружие простым воинам в могилы не клали. Помимо этого, рядом с костяками находились ножи, наконечники стрел, накладки лука, стремена и седла, причем последние располагались под головами погребенных. В том, что эти захоронения покоили в себе останки выходцев из Центральной Азии, отряды которых находились в составе имперской армии, сомневаться не приходится еще и по следующим причинам: во-первых, погребальный обряд «азнаевцев» не соответствует погребальному обряду башкир, в котором уже тогда прослеживались элементы исламской традиции (отсутствие в погребениях каких-либо предметов); во-вторых, артефакты, обнаруженные в Азнаевском могильнике, являются образцом аскизской культуры (древние хакасы), распространенной в Саянах и на Алтае. Как подчеркивает В. А. Иванов, материалы аскизской культуры, обнаруженные в тысячах километрах от места ее зарождения и составляющие весьма тонкую прослойку (по причине малочисленности и скоротечности пребывания ее носителей) в археологическом «пироге» Волго-Уральского региона, подтверждают проникновение завоевателей в восточный Дешт и на Южный Урал[97].
Юсупов Ринат Мухаметович (12.11.1951—14.01.2011). Родился в с. Исянгулово Зианчуринского р-на БАССР. В 1975 г. окончил Башкирский медицинский институт. Ученый-этнолог, антрополог, этнограф. Кандидат исторических наук (1982). В 1993–2011 гг. — зав. отделом этнологии и антропологии ИИЯЛ УНЦ РАН. Р. М. Юсупов являлся основоположником школы антропологии древнего и современного населения Южного Урала, а также основателем крупнейшей в России краниологической коллекции по башкирам РБ и соседних областей (более 1 500 черепов). Организатор и участник 14 антропологических экспедиций, в т. ч. двух международных (1983, 1989). Собранный материал составил основу краниологической коллекции, охватывающей период с эпохи бронзы до современности. Исследования Р. М. Юсупова опубликованы в научных изданиях в Финляндии, Швеции, Америке, Хорватии, Италии. Вклад Р. М. Юсупова в изучение средневековой истории Урала весьма значителен — 5 монографий (среди которых «Краниология башкир», «Башкиры») и более сотни статей. На основании данных, полученных в ходе археолого-краниологических экспедиций, Р. М. Юсуповым был прослежен процесс формирования антропологического типа современных башкир в результате слияния на Южном Урале трех антропологических типов — южного (понтийского), алтайского (монгольского) и уральского.
https://ru.wikipedia.org/wiki
Азнаевский могильник замечателен еще и тем, что здесь был обнаружен уникальный с точки зрения средневековой археологии Восточной Европы жертвенно-поминальный комплекс. В отдельном погребении, наполненном углем и золой, находился скелет отрубленной левой человеческой руки, которую когда-то положили в догорающий костер, так как явных следов обугливания на костях не наблюдалось (следует заметить, что оба костяка в других могилах были с обеими руками). На первый взгляд перед нами некий языческий обряд, и это абсолютно верно, но в данном случае и в контексте монгольских завоеваний вообще высвечиваются несколько моментов, обойти стороной которые невозможно, и связаны они с непомерной жестокостью завоевателей[98]. Для того чтобы представить весь драматизм ситуации в странах, подвергнувшихся нападению монголов, и личные людские трагедии, разворачивающиеся при этом, следует привести два фрагмента, которые если и не раскроют тайну «отрубленной руки», то, по крайней мере, позволят представить страшную картину нашествия.
Перенесемся в Северный Китай, в последние годы правления династии Цзинь, в момент, когда монголо-чжурчжэньская война, вступив в завершающую фазу, достигла крайней точки ожесточения. После сражения у горы Саньфэншань[99] весной 1232 года монголы пленили нескольких цзиньских полководцев и среди них «генерала» Чен-хо-шана, того самого, что двумя годами ранее разгромил Дохолху-Чэрби. Чен-хо-шан не был схвачен сразу, а укрывался какое-то время в тайном месте, когда же военные действия, «убийства и грабеж несколько утихли», сам явился в расположение монголов, в ставку Толуя, и объявил: «я полководец царства Гинь, желаю видеться с главнокомандующим". Монгольские конные взяли его и представили Тулую, который спросил его о прозвании и имени, "я генерал Чен-хо-шан, — отвечал он, — победы в Да-чан-юань, Вэй-чжоу и Дао-хой-фу мною одержаны. Если бы я умер среди волнующихся войск, то иные могли бы подумать, что я изменил отечеству. Ныне, когда умру торжественным образом, без сомнения некоторые в Поднебесной будут знать меня". Монголы убеждали его покориться, но не могли преклонить к тому. И так отрубили ему ноги, разрезали ему рот до ушей, но он, изрыгая кровь, еще кричал: "До последнего дыхания не унижусь". Некоторые монгольские генералы, одушевляемые справедливостью, возливали кобылий кумыс и, молясь, ему говорили: "Славный воин! Если некогда ты переродишься, то удостой быть в нашей земле"» [24, с. 128–129]. Несомненно, Чен-хо-шан заслужил почестей и в памяти народной достоин оставаться символом сопротивления и мужества, в равной степени как и русские витязи Василек Константинович и Евпатий Коловрат, как и кипчакский султан Бачман, ставший героем не только Степи, но и башкирских преданий.
96
Раскопки Азнаевского курганного могильника осуществлялись в 1998 году В. А. Ивановым, Г. Н. Гарустовичем и А. Ф. Яминовым.
98
Перед глазами невольно возникают иллюстрации из европейских хроник XIII века, на которых монголы жарят на кострах части человеческих тел… жарят и поедают… Насчет каннибализма можно и поспорить — у страха глаза велики, потому и понарисовали перепуганные европейцы невесть чего, а вот в наличии некоего обряда, что сухим археологическим языком именуется ЖПК (жертвенно-поминальный комплекс), тем более на фоне находок в Азнаевском курганном могильнике, сомневаться не приходится.