- Бедолаги, - с грустью сказала Люба, и развернула фонарик в другую сторону, ища проход. Тёмное отверстие нашлось в дальнем углу, куда пепел ещё не успел проникнуть. У входа лежало мумифицированное тельце четвёртого щенка. Химическая отрава пощадила малыша, но, по всей видимости, доконали голод и жажда. Самостоятельно тот ещё не умел о себе позаботиться.
- Ты кровью истекаешь, - Пашка потянул Любу за рукав скафандра. - Надо чем-то перевязать.
- А? - девчонка повернула голову. - Это неважно. Само пройдёт. У нас мало времени.
- Рана глубокая, само не пройдёт, - не сдавался Пашка. - Дай хоть перетяну...
- Да успокойся ты! - Люба посветила фонариком на своё бедро, багряное пятно мокро отблескивало. - Видишь, уже меньше. У меня штаны под скафандром из biotkani, раны хорошо затягивает. Всем zekam такие выдают, чтобы лишний раз к доктору не бегали.
- А если пуля застряла?
- Всего лишь царапина. Кость не задета, я чувствую. Так, не беси меня! Если опоздаем, то останемся в этом болоте навсегда.
Новый лаз оказался чуть шире, и можно было идти на четвереньках. Не совсем удобно, но гораздо быстрее. Минут двадцать они двигались вперёд. А казалось, прошла целая вечность, прежде чем Люба наконец остановилась. Пашка по инерции ткнулся головой ей в зад. Впереди было светло.
- Мы уже близко, - сказала Люба. - Это южная пещера, где добывают грибы. Старайся глубоко не дышать. Смотри по сторонам. Местные грибники бывают очень настырными.
И она вылезла наружу. Пашка высунул голову, тут же замер, открыв рот.
Пещера была огромна. Её свод уходил ввысь и терялся где-то в темноте. Гирлянд тусклых фонарей, развешенных на стенах, не хватало, чтобы осветить весь объем. Оставалось много теней, некоторые из них шевелились. В пещере была жизнь. Дно устилала рыхлая земля вперемешку с прелыми листьями, и грязные оборванные самцы и самки копошились почти лёжа, что-то искали в почве, нюхали, потом клали в серые пластиковые ящики. Некоторые из них издавали визги и стоны, странно подёргиваясь рядом друг с другом.
- Живее давай, - Люба схватила Пашку за шиворот, вытаскивая из норы. И потянула его за собой. Они быстро шли между копошащихся оборванцев. На них никто не обращал внимания. Пашка озирался, крутя головой. Неужели эти существа в земле действительно разумны? Эти твари, которых он ненавидел. Которых его заставляли ненавидеть. Они ведь недалеко ушли от животных.
6.
Ферман смотрел на экран монитора, на который передавался сигнал со спутника, и не верил своим глазам. Из Колодца только что вынырнул огромный боевой крейсер Службы Безопасности. А это очень плохо.
Комендант слишком поздно обнаружил запущенный протокол "мятеж", а когда спохватился, было уже не отменить. Всё это маленькая дрянь, она виновата. Не надо было подпускать её к компьютеру.
Включив передатчик, Ферман настроился на общий канал.
- Говорит комендант Колонии Љ 14, Джулиус Ферман. У нас ложная тревога. Протокол сработал случайно. Вы меня слышите? Никакого мятежа нет.
В ответ тишина. Наверное, эсбэшникам запрещено вступать в переговоры с мятежниками. У них свои протоколы.
- Повторяю. У нас ложная тревога. Мятежа нет, - Ферман до хруста стиснул подлокотник кресла. Затем в отчаянии продолжил: - Капитан вы же берёте грех на душу. Погибнут невинные люди. Ну, проверьте же. Не делайте ошибки.
Динамик по-прежнему молчал. Что ж, теперь осталось лишь быстро собрать вещи и валить подальше от планеты. Он сделал всё, что мог. Крейсер выйдет на орбиту через полтора часа. Затем начнётся кромешный ад. Главное, рассчитать курс челнока так, чтобы он не пересёкся с боевым транспортом.
Хиггс на связь не выходил уже давно, и Ферман перестал дёргаться по этому поводу. Если тот жив, то шанс спастись он уже упустил.