— Семья — это самое дорогое, что у нас есть, Хейли. Даже если вы не живете вместе, не разделяете общий стол или вообще не находитесь в одном мире, но вы все равно остаетесь семьей. И не важно, в соре вы или никогда не видели друг друга.
Девушка лишь улыбнулась. Так чисто и невинно, но в тоже время эта улыбка показывала и ее благодарность первородному, за такую чудесную поддержку, которую он ей оказывал. От этой улыбки сердце первородного начало биться сильнее, а желание впиться в ее губы со всей своей нежностью, требовательностью и в то же время со всей страстью, только стало сильнее. Первородный с трудом себя сдерживал. Он понимал, что если сделает что-то не так, то отпугнет от себя это восхитительное создание, которое в то же время было свободолюбивое и своенравное. Хоть эта девушка и казалась бунтаркой, но первородный сумел разглядеть в ней некоторые утонченные черты, правда в не ее характере, манере и поведению, потому что до элегантной леди ей как до луны, а может и еще дальше. Но все же, в ней что-то было, что притягивало первородного каждый раз, стоило ему взглянуть на нее.
Девушка сама испытывала не понятно что. Ее тянуло к этому мужчине, который был ее полной противоположностью. Элегантен, прекрасная осанка, до которой ей с ее вечно сутулой спиной, как до луны, прекрасная речь, великолепные манеры и строгий классический стиль.
Они одновременно наклонились к столу. Она, чтобы поставить пустую чашечку, где несколько секунд назад был ее кофе. Он, чтобы взять лежащую рядом с подносом книгу. Их лица оказались в нескольких сантиметрах друг от друга. Слишком близко, но этого момента они оба и ждали, казалось целую вечность.
Эладжа вместо книги, взял в свои руки лицо девушки и посмотрел сначала в ее глаза, а потом на губы. Она без лишних слов поняла его намерения и не сопротивлялась ведь хотела того же, хоть и не совсем понимала почему ей так хотелось этого мужчину. А она его хотела. Даже очень сильно. Хотела как никого до этого другу и вряд ли захочет после. Она хотела содрать с него этот дорогущий костюм, сильнее ощутить запах его кожи и попробовать ее на вкус. Хотела, чтобы он взял ее прямо сейчас. Чтобы он заполнил ее собой и сделал своей, хотя бы на один раз. Хотя бы на это утро. Она хотела ощутить его в себе. Поэтому ни капли не сопротивлялась, когда его губы накрыли ее, а сразу же ответила, приоткрыв свой ротик и, позволила его языку вторгнутся в него. Она обвила свои худощавые руки вокруг его шеи и лишь прижала сильнее к себе. Следующее мгновение и она забралась на его колени, и обвела свои ноги вокруг его торса, параллельно сдирая с него пиджак. Первородный тоже не терял время зря и снял с волчицы кофту, а вслед за ней и футболку и лифчик. Он яростно целовал и кусал до крови такие желанные и податливые губы, потом шею, ласкал такую желанную грудь от чего девушка начала издавать хриплые стоны. Потом, комната наполнилась звуками рвущейся дорогой рубашки, потому что у девушки просто не было терпения возится с пуговицами и, когда-то шикарная дорогая вещь валялась ненужной тряпкой за диваном, на котором они дарили друг другу просто невероятные ласки. Вслед за рубашкой полетел ремень от джинсов девушки и штанов первородного.
Спустя одно мгновение первородный подхватил волчицу и, одним ловким движением снес все предметы на шикарном письменном столе, которые разлетелись в разном направлении, усадил девушку на стол, не разрывая их страстного поцелуя. Быстро справившись с замком на джинсах, вампир за долю секунды стянул их с девушки, а вслед за ними полетели и ее трусики. Она осталась полностью обнаженной перед ним.
На мгновение они отстранились друг от друга и Элайджа, успел пройтись взглядом по прекрасной обнаженной коже волчице.
«Как же она прекрасна», — подумал первородный и вновь накрыл ее губы своими.
Девушка ловко стянула с него брюки, а потом и все остальное. Он придвинул ее к себе и устроился поудобней. Вампир хотел сделать все нежно, а не взять ее как какую-то уличную девицу. Продолжая ее целовать, он аккуратно и насколько это было возможно, нежно вошел в нее. Девушка издала стон, который он поймал своими губами. Он не двигался, давая ей возможность привыкнуть к нему. Когда девушка двинулась ему на встречу не имея никакого желания останавливаться и желая лишь только одного продолжение, он начал двигаться. Сначала медленно, а потом, набирая темп пока крышу не снесло обоим, и первородный и волчица поддались и позволили страсти между ними полностью захватить их разум. Они отдались друг другу полностью без остатка. В этот момент им плевать на все и всех. Им нужно было только то, что они делали сейчас. Им нужны были только эти минуты и мгновение друг с другом. Им было плевать, что их шалость могли услышать другие обитатели особняка, даже не смотря на самую лучшую звукоизоляцию этого дома, чтобы хоть как-то немного облегчить свою жизнь, когда у тебя вампирский слух.
Как они оказались на кровати в спальне первородного толком не знали оба. Волчица лежала на груди вампира и выводила ноготком какие-то бессмысленные узоры. А Элайджа запустил свою руку в ее волосы и перебирал пальцами ее темные волосы. Никто ничего не говорил, слова были бессмысленны в этой ситуации, они хотели друг друга и оба взяли то, что хотели. Их тянуло друг другу почти что с первого взгляда и они просто сделали последний шаг.
Вот только есть одно маленькое «но», они хотели все скрыть, если их так никто и не услышал, но их услышали и никто ни будь, а самый младшенький, который спускался за едой для своей дамы, а кабинет и комната Элайджи были как раз рядом с комнатой Кола. Он хотел что-то спросить у старшего брата, но услышал то, что слышать не должен был, поэтому остановился, давая своему вечно благородному старшему брату вкусить запретный плод и продолжать наслаждаться им и дальше.
Кол собирался уже отойти от двери, когда стихли стоны, но его остановили.
— Кол, как ты себя чувствуешь? — спросил Клаус, который как раз направлялся к Элайдже.
— Отлично. А ты куда направляешься, твоя комната не в эту сторону?
— Мне нужен Элайджа, — спокойно ответил гибрид и уже хотел открыть дверь, ведущую в кабинет их старшего брата, но Кол резко преградил ему дорогу. — Что? — сразу же спросил гибрид, не понимая, зачем младший это сделал.
— Элайджа сейчас немножко занят, так что думаю, не стоит ему мешать, — улыбнулся Кол своей лисьей улыбкой.
— Если он занят душещипательными разговорами со своей волчицей, то ничего страшного, если я их перебью, — сказал гибрид и вновь потянулся к дверной ручке, но Кол не позволил открыть ему дверь.
— Понимаешь, Ник, они заняты очень даже не душещипательными разговорами, — улыбнулся во все тридцать два Кол, а Ник понял, на что намекает младший брат.
— Нет… Ты шутишь… Наш Элайджа и эта волчица… Нет…
— О-о-о-о, еще как да. А судя по тому, что я ненароком услышал, это было горячо и даже очень, — все так же улыбаясь, ответил Кол.
— Ты уверен? — все еще не веря своим ушам и зная вкусы старшего брата, спросил Клаус.
— Да, кажись они недавно перешли в комнату Эла.
Братья на мгновение замерли, а потом одновременно потянули за ручку двери и просунули головы в кабинет старшего брата. Картина перед их глазами предстала еще та: одежда разбросана везде, где только можно, в том числе им удалось разглядеть и белье, с рабочего стола сметено почти все, что на нем лежало и сейчас эти вещи валялись в разбросанным виде почти по всему кабинету.
И тут вампирский слух братьев ловит новую порцию сладостных стонов со стороны спальни их старшего брата, дверь в которую была в его кабинете.
Они тихонько высунули свои головы из приоткрытой двери и закрыли ее как можно тише, чтобы не мешать вечно благородному брату, поддаваться похоти во всех ее проявлениях.
Когда они приблизились к комнате Кола, то Ник остановился.
— Что? — спросил Кол, смотря на странное выражение лица старшего брата.
— Мир точно слетел с катушек или реально настал конец света… Они ведь прямо на столе. Наш благородный Элайджа с этой дикой стервой прямо на его рабочем столе, с которого сдувает самые мелкие пылинки — все еще не веря в то, что они увидели, сказал Клаус.