– Шутишь? – фыркнула я.
Ну не может же он сейчас всерьез впаривать мне слезливую сказку?!
– Нет. – Рука Алвара соскользнула с груди и перехватила мою ладонь.
Я посмотрела на наши руки. Он просто сжал мои пальцы и чуть тряхнул мою руку, словно призывая собраться.
– Любовь, краса, порой бывает такой силой, что может осушить море, повернуть реки вспять.
– Ты серьезно?
– А ты разве не чувствуешь? Что бы сделала ты, чтобы спасти Альгара?
– Я? При чем здесь я? И Альгидрас… Я же уже сказала тебе, я невеста княжича! – Я и сама чувствовала, что мой голос звучит неестественно.
Алвар отступил на шаг, но руки моей не выпустил. Он смотрел на меня с полуулыбкой и слегка качал головой.
– Ты ошибаешься! – прошипела я.
– Я очень редко ошибаюсь, краса. В таких вещах – никогда. Как бы то ни было, Рамина выбрала вечность в камне, чтобы те, кого она любила, могли жить.
– Им это помогло? – негромко спросила я.
Он глубоко вздохнул и произнес очень серьезно и очень устало:
– Я не знаю. Жизнь долгая, краса, и в ней всегда много ошибок. Те, кого она защищала, выжили, но, сами того не ведая, едва не погубили этот мир. Потом они добровольно отказались от своих Сил, передав их Рамине, но мир снова едва не погиб. Тогда они попытались это исправить, вернув себе Силы стихий, но равновесие уже было нарушено, и все стало еще хуже.
– То есть речь ни много ни мало о спасении целого мира? – скрывая растерянность за усмешкой, произнесла я.
Алвар буднично кивнул, а потом слегка улыбнулся:
– Или, если тебе так понятней, краса, о войне в одном небольшом княжестве, о судьбе девочки с той стороны мира и о жизни мальчика с хванского острова.
– А что же с мальчиком из Савойского монастыря?
– А мальчик из Савойского монастыря очень хочет спасти мир. Но ему нужна помощь.
Я внимательно смотрела на Алвара и понимала, что у меня нет повода ему верить. Однако взгляд сам собой цеплялся за ранние морщинки вокруг его глаз от бесконечных улыбок, и я с ужасом понимала, что верю каждому слову, как бы глупо все это ни звучало.
– И кто должен тебе в этом помочь? Альгидрас?
В ответ Алвар лишь кивнул.
– Но он даже слышать о тебе ничего не хочет! Не знаю, чем ты так его разозлил, но он убежден, что тебе вообще нельзя верить. Или же… это он нам так говорит, а на самом деле все иначе?
Алвар посмотрел куда-то за мое плечо, нахмурился и медленно произнес:
– Нет. Все так, как ты сказала. Он не хочет ничего слышать. Но он должен. Иначе мир все же погибнет.
Я помотала головой, отказываясь верить в такие формулировки, потому что пока не могла воспринимать это всерьез.
– И что ты собираешься делать?
Алвар перевел взгляд на мое лицо и беспечно улыбнулся:
– Ждать. Что я еще могу? Я не в силах убедить Альгара в том, что не враг ему. Он слишком упрям. И зол на меня. Но есть ты.
И вот тут все встало на свои места.
– Ты потому и позвал меня сюда? Потому и рассказываешь все это, чтобы я помогла тебе убедить Альгидраса, что ты на его стороне? – на этот раз рассмеялась я, а Алвар для разнообразия остался серьезным. – Ты с ума сошел?!
– Поверь мне, краса, если бы я сошел с ума, на много-много дней пути отсюда осталось бы лишь пепелище. Так что будем верить, что мой разум пребудет со мной до того момента, как боги призовут меня к себе.
– Ты шутишь сейчас?
– Может, да, а может, и нет. Я не знаю, что случится, если человек, обладающий Силой стихии, сойдет с ума. Альгар выдержал. Иначе воевода Свири не вернулся бы домой. От его лодий не осталось бы даже щепок.
– Что за Сила у него?
– О, я и сам хотел бы понять, моя красавица. К нему перешла Сила Ветра после гибели хванского жреца. А до этого, когда он еще был в монастыре, в нем поселился Огонь. Не той силы, что у меня или любого из моих людей, но он есть. Но и это еще не всё. Дева наделила его Силой Воды.
– А как происходит передача этой вашей Силы?
– Через обряд. Как в нем появился Огонь, я не знаю – я сам тогда еще отроком был. А с Водой… ведун кваров, видно, лишился разума, раз решил ввести в обряд чужую Святыню. Он и быть рядом с ней долго не мог, не то что управлять ею. Но, верно, то, что он слышал Деву слишком слабо, и заставило его обратиться к хванскому Шару. Тогда-то Дева, как я понимаю, вместо того чтобы забрать себе Силу хванов вместе с жизнью последнего из рода, отдала часть своей стихии этому последнему, чтобы он выжил. Все могло бы быть так, как задумал ведун: он бы усилил обряд, хваны погибли бы, как и прочие до них, но, на его беду, добровольной жертвой был выбран Альгар. Здесь не стоит винить старосту хванов, отдавшего в жертву сына, хоть Альгар и винит. Но все было предопределено задолго до рождения Альгара, да и самого старосты, если уж на то пошло. Просто на хванском острове должен был родиться мальчик, что соединит в себе Силы нескольких Святынь. Сам Альгар не желает об этом слушать, потому что полагает, будто я лгу. А еще винит меня в том, что я прислал свиток со священными словами, которыми закрепил его связь со Святыней хванов и отдал его ей в вечное служение. Но это была лишь дань ритуалу с моей стороны. Не будь тех слов, это ничего бы не изменило: Альгару предопределено было стать последним из хванов и служить своей Святыне. Но этому упрямцу удобнее винить меня.