Алвар криво усмехнулся и развел руками, мол, что поделаешь. А меня интересовало другое:
– Откуда ты все это знаешь? Не мог же ты находиться на острове в ночь гибели хванов?
– Не мог. Конечно не мог. Тут Альгар прав: я впервые покинул стены монастыря. Но все эти годы я следил за островом хванов.
– Почему?
– Потому что именно там пророчество начало сбываться. А еще там был Альгар.
– Почему тебя так волнует его судьба? Это выглядит так, будто ты пытаешься убедить меня в том, что для тебя это важно, хотя на самом деле…
– Поверь, для меня это важно. Почему? Это очень старая история, а я и так поведал тебе сегодня больше легенд, чем кому-либо прежде. Я расскажу тебе эту как-нибудь в другой раз. Ведь у нас еще будет встреча?
Я пожала плечами:
– Я думаю, что ты теряешь время. То есть я благодарна тебе за рассказ, если принять его на веру, но, думаю, ты переоцениваешь мое влияние на Альгидраса. Он… никогда не станет прислушиваться ко мне.
– О женщины! Неужели на Изнанке мира каждая так глупа и слепа, как ты?
Не успела я обидеться, как он добавил:
– Альгар с дыхания сбивается, когда ты рядом. Я сам это видел.
– Это от неожиданной встречи с тобой, – пролепетала я, стараясь унять невесть с чего заколотившееся сердце.
– От этого тоже. Только от злости, а с тобой… тоже от злости. Только на себя – за то, что не может перестать чувствовать.
От этих слов мне стало горько.
– А знаешь, ты прав. Не знаю, как ты это понял, но все так и есть. Он вправду злится оттого, что Святыня навеяла нам это… чувство. Потому-то он…
– Святыня? – Алвар округлил глаза и расхохотался так звонко, что пара воинов из числа тех, что все еще изображали статуи, обернулась в удивлении. Впрочем, они лишь улыбнулись и вновь замерли в прежних позах.
– Почему ты смеешься?!
Признаться, его неуместное веселье уже начинало раздражать.
– Да потому, что ты сказала… Ох, ну нельзя же так шутить над старым мной. Так же и умереть со смеху недолго.
Я постаралась взглядом передать все то, что думаю о нем в эту минуту. Алвар наконец взял себя в руки, хотя и с некоторым трудом.
– Кто тебе сказал это? Альгар? Все же годы поистине не властны над его упрямством и нежеланием признавать то, что следовало бы. Святыня не может навеять чувство, краса. Святыня – это сущее. Это то, в чем чувства живут. И не только чувства, но еще и люди, птицы, весь мир! Дева не в силах что-то создать, лишь сохранить и передать. Она может показать тебе красоты далеких земель, диковины, которые давно канули в века, твои собственные тревоги и чаяния. Так что Альгар просто…
Негромкий свист прервал Алвара на полуслове. Его губ коснулась улыбка, а сам он тут же весь подобрался.
– У нас гости, краса, – с этими словами он весело мне подмигнул.
Его воины расступились, и стало видно, что к нашей группе приближаются Альгидрас с Миролюбом. Я сильнее надвинула капюшон на лицо, мечтая провалиться сквозь землю. И ведь ничего предосудительного не делала, но отчего-то казалось, что меня застукали на месте преступления.
Воины Алвара разошлись, оставив нас двоих.
– Никто не знает, кто она, княжич, – негромко предупредил Алвар, когда мужчины приблизились к нам.
Миролюб хмуро кивнул и бросил цепкий взгляд на лицо Алвара, а потом на мое. Он и Альгидрас были с непокрытыми головами. Нос Миролюба покраснел от холода. Отчего-то это меня немного успокаивало, делая княжича живым человеком. Впрочем, успокоение было слабым.
– Идем. Все идемте, – коротко бросил Миролюб и, мотнув головой, направился в сторону крайнего дома к условно сухому пути. Мы с Алваром послушно двинулись в указанном направлении, при этом мне так и не хватило смелости поднять взгляд на Альгидраса. Осуждения в глазах Миролюба хватило с лихвой.