— Неба будет мало? — насмешливо хмыкнула Салли. — А по-моему, у Ивон не такие уж большие запросы. В отличие от меня…
— А какие запросы у тебя? — поинтересовался Джерри и тут же пожалел о том, что это сделал.
Салли Мелон придвинула к нему лицо и, обвив руками его шею, поцеловала прямо в губы.
Краешком сознания Джерри понимал, что надо бы остановиться. Что у него есть жена, а Салли подруга его жены. Что как-то все это низко, гадко и неправильно. Но, увы, чем жарче губы Салли впивались в его податливый рот, тем меньше Джерри казалось, что он грешит.
В какое-то мгновение Джерри почудилось, что он вернулся в прошлое. В то прошлое, где он был молодым, ребячливым, дерзким. В то прошлое, где он нравился женщинам и где он оставлял их, а не они оставляли его. В то прошлое, где не нужно было нести груз ответственности за себя, да еще и за жену, которая казалась сейчас маленькой упрямой девчонкой. А Салли, эта взрослая опытная женщина, умело снимала его тревоги и словно наполняла его силами.
Поддавшись внезапному порыву, Джерри обнял Салли и ответил ей таким страстным поцелуем, что у нее перехватило дыхание. Она замерла в его объятиях, словно не веря в собственное счастье. А Джерри целовал ее губы, плечи, грудь и радовался тому, что может, что способен еще вызывать в ком-то столь сильные чувства.
Они с Салли так и не дошли до кровати и занялись любовью прямо на кухне. Джерри чувствовал такой прилив сил, словно он и вправду снова стал неженатым мужчиной в самом расцвете сил. Салли оказалась прекрасной любовницей: страстной, жаркой и опытной. И все-таки Джерри не оставляло ощущение, что ему чего-то не хватает. Чего именно, понять он не мог, да и меньше всего хотел об этом думать.
И только ранним утром, проснувшись в комнате, где очертания предметов искажал полумрак, Джерри понял, чего ему так не хватало этой ночью: нежности, чуткости и этой неподдельно детской слабости Ивон.
Салли Мелон, которая тем утром выглядела гораздо бодрее Джерри, явно напрашивалась на продолжение.
Охваченный безотчетным ужасом, Джерри смотрел на то, как она щеголяет по кухне в рубашке, которую еще совсем недавно они выбирали вместе с Ивон, как она ловко управляется с его посудой, готовит ему завтрак, как щебечет о том, что неплохо было бы сделать ремонт и в их «неприглядной кухоньке», которую когда-то Ивон спроектировала вместе с О-Марджори.
Раньше Джерри знал бы, что ему делать в такой ситуации. Но теперь… Теперь ему пришлось воскрешать старые навыки. Он хмуро позавтракал, сдержанно поблагодарил Салли за яичницу с беконом и всем своим видом постарался дать ей понять, что в его рубашке она выглядит по меньшей мере нелепо.
И Салли поняла. Об этом Джерри догадался по ее лицу, которое вдруг осунулось, по глазам, в которых, говоря ее вчерашними словами, выключили огонек. Но Салли Мелон утратила контроль над собой всего на пару мгновений. Затем Джерри увидел прежнюю Салли: полупрезрительную, ехидную, гордую и самодовольную. Эта Салли изо всех оставшихся сил делала вид, что не придает никакого значения той ночи, которая могла бы перевернуть ее жизнь, но никогда — жизнь Джерри.
Еще через полчаса Салли Мелон была умыта, накрашена, одета. Рубашка Джерри была небрежно брошена в кресло, и, если бы Джерри не знал, что было между ними на самом деле, он в жизни бы не догадался, что эту женщину только что жестоко оскорбили в ее лучших чувствах.
О-Марджори столкнулась с Салли уже в дверях. Джерри как раз провожал свою гостью. Выдержке Салли Мелон можно было только позавидовать: она держалась так, что ее невозможно было в чем-то заподозрить.
Джерри догадался, зачем пришла к нему О-Марджори, но разговаривать с ней, а тем более об Ивон, ему сейчас совершенно не хотелось. Впрочем, О-Марджори и не настаивала. Салли успела ей шепнуть, что разговор уже состоялся, но вряд ли принесет результаты.
Оставшись в одиночестве, Джерри не почувствовал облегчения. Он мучительно хотел позвонить Ивон, но мысль о том, что придется набрать номер Салли Мелон, вызывала у него отвращение. Он не собирался рассказывать Ивон о том, как провел вчерашний вечер. Ему просто хотелось услышать ее голос, теплый, мягкий, чуточку грустный, — голос, которого ему сейчас так не хватало…